Premier
В ближайшее время премьеры не запланированы!
Актуальный «Хаос»
18 december 2019Антон Алексеев «Экран и сцена», № 23 за 2019 год
Какой театр сегодня можно считать актуальным? Вряд ли кто-нибудь сможет дать однозначный ответ на этот вопрос. Кто-то скажет, что важна острая тема высказывания, кто-то – что со сцены непременно должна звучать современная речь, а для кого-то в тренде максимальная изысканность режиссерской мысли. В театре «Старый дом» решили собрать целый фестиваль, на котором представлены сразу несколько точек зрения.
Здесь были представлены и современная интерпретация классических произведений, и спектакли-перформансы, и многое из того, что находится на стыке театра и современного искусства. Однако общую тенденцию выявить удалось. Большинство спектаклей программы первого новосибирского международного фестиваля актуального театра «Хаос» настаивало на том, чтобы главным действующим лицом становились не актеры, а зрители.
Сцена из спектакля «Идиот». Фото Ф.Подлесного
Конечно, игрались на фестивале и спектакли, где зрители сидели в зале, а актеры играли на сцене. Хедлайнером «Хаоса» стало «Преступление и наказание» Константина Богомолова из петербургского театра «Приют комедианта», в котором артисты чрезвычайно свежо интонируют текст Достоевского. И «Чапаев и Пустота» Максима Диденко (театр «Практика»), сложносочиненная история по роману Пелевина, не предполагает прямого зрительского влияния, хотя собрать эту историю из трех разных по жанру и содержанию актов – интереснейшая зрительская задача. Европейские спектакли, прибывшие на фестиваль, тоже старались воздействовать на зрителя, не переходя линию рампы.
Недавняя премьера театра «Старый дом» (хозяина фестиваля) – «Идиот» Андрея Прикотенко, открывшая «Хаос», – тоже из этой категории. Правда, зрителю разрешили фотографировать и выкладывать в соцсети все, что вздумается. В итоге инстаграм по геолокации «Старый дом» наполнился кровавыми сценами из осовремененного Достоевского. Мышкина в исполнении Анатолия Григорьева совсем не жаль – он болен не сильнее, чем остальные; каждому персонажу требуется здесь помощь психотерапевта. Пять часов мы слушаем истории об убийствах и детских травмах, смотрим на натуралистичные драки и наблюдаем за суицидом, который снимают на новый iPhone. Пожалуй, в этом желании фиксировать и тиражировать жестокость тоже проявляется активность современного зрителя. Выбор – снимать или нет – остается всегда.
Были на фестивале и дни, когда зрители чувствовали себя теми, кто достраивает реальность спектакля не у себя в голове, а буквально здесь и сейчас. Самый выразительный пример – «Хорошо темперированные грамоты» театра post. Можно слушать содержание грамот, можно не вникать, можно подчиняться правилам и говорить в микрофон то, что написано на экране, а можно отказаться и сорвать спектакль. Еще до начала действия тебе предлагают выбор: стать зрителем или участником спектакля. Выбор здесь, конечно, мнимый, а свобода ограничена жесткими рамками структуры, возведенной Дмитрием Волкостреловым.
«Индивиды и атомарные предложения» Всеволода Лисовского из казанского «Угла» соответствуют своему названию: во-первых, кажется, что это что-то научное (на самом деле псевдонаучное), во-вторых, в основу спектакля действительно положены истории индивидов, а произнесенные ими предложения действительно атомарны, то есть констатируют тот или иной факт, но не настаивают на его истинности. Однако, как часто бывает в театре, содержание тут не столь важно, гораздо интереснее то, как нам это содержание транслируют. Здесь стоит сосредоточиться на основном принципе спектакля – его расщепленности, тотальном отсутствии целостности. Зритель, возжелавший услышать целиком законченную мысль или получить целостное знание о формуле Рассела, будет разочарован – режиссер сознательно переключает каналы в произвольном порядке, математические выкладки обрезаются стихами, а то и вовсе трансформируются из научного текста в бессмысленную софистику.
В спектакле происходит следующее: пять человек стоят на сцене перед экраном и шепотом в микрофоны рассказывают свои истории. У зрителей есть возможность слушать в наушниках либо эти истории, либо выдержки из книги математика Рассела. Также можно надеть красные очки, чтобы проекции на экране стали невидимы, или же снять их и лицезреть меняющиеся формулы / надписи / собаку / лампочку / рыб. Свобода выбора – вот что действительно важно.
Участники Арт-резиденции, проходившей в рамках фестиваля «Хаос», тоже сосредоточили свои усилия на том, чтобы изменить позицию зрителя. Используя разные театральные формы – инсталляции, форум-театр, перформативное шоу, они высказались на тему книги Умберто Эко «История красоты». Андрей Короленко представил перформанс «Я (не) буду» об отношении зрителя к собственному телу. В небольшом, разбитом светом на темные и белые квадраты пространстве возникли две целующиеся девушки. Затем появилась еще одна пара, медленно ощупывавшая друг друга. В какой-то момент одна из девушек сделала жест в сторону зрителей, и кто-то шагнул в освещенный квадрат. Постепенно почти каждый позволил себе дотронуться до незнакомого человека, а ему – коснуться себя. Следующим этапом стала возможность высказаться о проблемах самовосприятия – перформерки начали первыми, а затем уступили микрофон зрителям. Опыт по раскрепощению и ощупыванию границ личного пространства завершился танцами в полутьме, окончательно стершей различия между перформерами и публикой.
Именно эти спектакли стали осью фестиваля актуального театра. Кажется, актеры и режиссеры теряют власть над публикой, а театр больше всего озабочен не созданием художественного продукта, а налаживанием коммуникации. Выстраивание диалога – вот что действительно важно в XXI веке. Даже если иногда это и превращается в настоящий хаос.
The article mentions:
perfomances: