БЕЗ ДИСТАНЦИИ: Ян Латышев

08 june 2020

---

Спортсмен, поэт и в первую очередь актер Ян Латышев — восходящая звезда театра «Старый дом». Обладатель премии «Парадиз» и самого востребованного торса на новосибирских подмостках. Жеманный лакей Яша в «Вишневом саде», брутальный Игнатов в «Зулейха открывает глаза», несгибаемый Глеб Чумалов в «Цементе» и феерический дядя Клава «Sociopath/Гамлет», панчи которого, хоть и переворачивают моральные ценности с ног на голову, но наделяют зло невыносимой легкостью красоты и обаяния. В четвертом текстовом выпуске рубрики БЕЗ ДИСТАНЦИИ Ян рассказывает об отношении к профессии, хобби и пространстве своей внутренней реальности.

 

Фото: Ольга Ибатуллина

 

Все вокруг твердят, что мужчин настоящих мало. Поэтому хочется со сцены транслировать настоящие мужские качества, то, что передал мне мой отец, а ему — его.

 

Я по своей сути спортсмен. Мужчине всегда нужно соревноваться, и в искусстве есть этот элемент. Для меня соревнование — это не самоутверждение, а стремление к совершенствованию вопреки своим слабостям.

 

Чтобы сыграть отрицательного героя, я достаю из себя то, что мне не нравится, и возвожу это в квадрат.

 

По поводу использования моего обнаженного торса в спектаклях — вопрос скорее к режиссерам. Вероятнее всего потому, что есть возможность: спортивное мужское тело, почему бы и нет?

 

Я на самом деле безумно счастлив, что служу в таком театре! Когда ты на триста процентов уверен в своих партнёрах, учишься у них каждый день, ты с ними на одной волне и доверяешь им, — вот тогда получается сотворчество.

 

Когда начинаешь работать над ролью, она кажется тебе такой огромной, неподъемной. А потом проходит полгода, она сжимается и становится очень маленькой – как бы помещается в коробочку в твоем «шкафу» рядом с другими ролями.

 

Сделай так, чтобы то, что тебе не нравится, – понравилось. Всегда находи что-то новое, что-то интересное для себя. У тебя нет вариантов, ты – профессионал.

 

В плане развоплощения себя актёрская профессия самая благодатная. За одну неделю ты можешь пройти путь от гоголевского «маленького» человека, до шекспировского Ромео или Гамлета. Испытать такой спектр чувств, такую палитру эмоций, что, выходя из театра, чувствуешь только гармонию.

 

 

Вот прихожу я в свой спортивный клуб, там работают и тренируются самые простые парни, царит атмосфера единения, что ли. Перед тобой ринг, снаряды, перчатки, накладки, спарринги, раунды, преодоление себя, сброс негативной энергии. Потом душ, и идешь домой – будто заново родился.

 

Если бы не актерская профессия, то я стал бы путешественником или рыбаком. Сидел бы на даче, ходил на реку и рыбачил. Обожаю рыбалку. Вот!

 

Талант – это что такое? Это один процент божьего дара и 99% работы. Я всегда стараюсь работать добросовестно — у меня синдром отличника, порой мне это очень мешает.

 

Я один раз только схалтурил, года два назад, до сих пор стыдно, и тогда же обещал себе играть всегда на максимуме.

 

Я раньше стеснялся на поклонах, торопился убежать, а это в корне неправильно. Ты затратил огромную энергию, которая возвращается тебе на поклоне в утроенном размере. Её нужно принять и погрузить в себя, от этого и самочувствие актёра зависит.

 

Если, по каким-либо причинам, я несколько дней не получу физической нагрузки, то у меня уже начинается депрессия тела.

 

Я с детства ходил в театральную студию, потому что всегда хотел быть всем и сразу. Но все это было как-то между делом: я просто выплескивал свою творческую энергию. В театре все по-другому, серьезно.

 

В девятом классе я сдал на категории «В» и «С»: разбирал и собирал «КАМАЗы», «ЗИЛы». Собирался поступать в пограничный институт ФСБ. Но по окончании школы пошел поступать со знакомыми в театральный институт за компанию. По закону жанра, они не поступили, а я, неожиданно для себя, – поступил.

 

Фото: Виктор Дмитриев

 

Если ты играешь зло, то зло нужно играть обаятельно. Во зле нужно искать, в том числе, человечность. Отчего твой персонаж злой? Здесь все противоречиво, все непонятно, – потому что относительность. В нас же всё есть — и великое добро, и великое зло, и мужское, и женское, плохое и хорошее, это просто по-актёрски нужно развоплощать.

 

Искренние слезы зрителей на спектакле, то положительное, что пишут и говорят, аплодисменты — вот это моя награда. Ты понимаешь, что не зря два часа прыгаешь, потеешь в сценическом костюме, в котором не всегда комфортно. Ты понимаешь, для чего все это, – зрители уходят с ощущением радости и удовольствия из театра.

 

Читать про то, как «жили они долго и счастливо», — никому не интересно. Я начал писать стихи из-за первой разбитой любви, в восьмом классе.

 

В одной стихотворной строке может заключаться вселенная. Звучит пафосно, но возможно этот пафос меня и привлекает.

 

Мы же рождены для великого, никто кроме нас. А в моих строчках, говорят, что-то есть.

 

В театре, я могу ответить на вопросы, которые меня волнуют, и остановить время. Здесь я осознаю себя.

 

Мне сейчас хочется сыграть интеллектуального героя, двигающегося от мозга, слабого, уязвленного. Сыграть такое проявление, которое я ненавижу в себе.

 

Чем больше я летаю по городам, тем больше понимаю, что мне нравится Новосибирск. Это мой родной город. И можно здесь создавать, быть личностью, которая что-то здесь достигнет. Но в то же время понимаю, что кино, в котором я бы тоже хотел попробоваться, нужно делать где-то в другом месте, поэтому, как бы мне ни хотелось, это Москва или Петербург.

 

У меня есть цели материальные и нематериальные. Материальные — в том смысле, что, естественно, я намерен стать великим актером. Плюс, я намерен стать великим поэтом. Но больше всего я намерен менять мир вокруг — это моя цель уже давно. Построить спортивный комплекс для детей, развивать какие-то культурные центры, наш театральный институт, театр «Старый дом», асфальт положить в своем дворе, обеспечить семью, родственников. Стремиться быть разным, познать для чего мы, что вокруг меня. Да в общем-то пока все.

 

В целом я счастлив, потому что я понимаю, что в определенный момент могу вообще умереть. И я беру по максимуму от каждой секундочки. Я понимаю, что эта минута может быть моей последней, и я провожу ее сейчас здесь, а если я сейчас здесь, то я это должен любить по максимуму, потому что неизвестно, что будет дальше.