Чистые ручки убийцы

«Господа Головлёвы» – классика отечественной литературы. С персонажами этого романа многие познакомились ещё в школьных стенах, а я, прочитав практически всё, что попадало под категорию «школьная программа», почему-то обошла произведение стороной. Поэтому сидя перед сценой «Старого дома» я представляла себе только белый лист, на который сейчас нанесёт свои штрихи не просто моё восприятие, а оно же, но пропущенное через призму видения режиссёра Сергея Федотова.

Антураж классической русской усадьбы XIX века. Иконостас, резная мебель, фамильные портреты. В этой обстановке прошли свои жизненные пути от рождения и до смерти герои спектакля. Режиссёр не интерпретировал сюжет под современность, не увлёкся авторским прочтением – перед нами классика и театр чистого вида.

На деревянный стол внушительных размеров падает тонкая полоска яркого и слепящего жёлтого цвета. Это утро. Вдруг постепенно бросающаяся в глаза желтизна тускнеет, происходят световые метаморфозы – и иконостас с буфетом заливаются приятным глазу дневным светом. Задумывались ли вы о таких мелочах? Утренний свет, пробирающийся в щель между не до конца задвинутыми шторами, – это в точности то, что удалось воплотить на сцене художникам по свету. В этих фактурных лучах солнца на сцене появился герой, который шлейфом принёс с собой образ страха, который витал в зале до конца спектакля.

Иудушка (Анатолий Григорьев) обольстительно и льстиво вёл разговоры со всеми членами своей семьи, походил в этом на злого мультипликационного персонажа или на притаившегося хищника. Скрывая личину бессердечия, корысти и истинного зла под лживой маской добродетели, Иудушка прямо или косвенно, но так ни разу и не испачкавшись в крови, губит всех своих родственников. Для того, чтобы заострить момент на содеянном главным персонажем, режиссёр выводит на сцену второй план героев – погубленные Иудушкой на глазах зрителя «утаскивались» в крохотную комнатку, из которой потом перемещались в белых одеяниях на всеобщее обозрение. Это как совесть Иудушки, которая существовала отдельно от него. Двуличие, переплетённое со лживо-приятной интонацией, гораздо страшнее, чем прямые и не скрываемые героем намерения. На этой грани тяжело находиться – немного переиграл, и уже не так пугает. Реплики и посыл Иудушки одновременно вызывали смех и беспокойство. Особенно яркой стала финальная сцена первого действия – Иудушка во мраке усаживается за стол и всем обличием напоминает дьявола.

Первым адресатом льстивой лжи кровопийца Иудушки становится мать Арина Петровна – эффектная и властная героиня, точно показанная актрисой Верой Сергеевой. От сатанинских поступков кровопийцы не спасаются так же и братья Степан (Леонид Иванов) и Павел (Тимофей Мамлин). Выживая родных из имения, Иудушка доводит до испепеляющего крика брата Павла на смертном одре, отбирает у матери её тарантас, скупится копейки на помощь сыну (Виталия Саянок). Не жалеет, лицемерит, обдирает, губит и … крестится. Как завершение образа – набожность Иудушки играет основополагающую роль в прозвище и усиливает неоднозначность, и вместе с тем, мощность и эффектность характеристик предателя дома Головлёвых.

Дрожь на теле была умело вызвана музыкой, как в хоррор-фильмах. И без того неприятный момент подчёркивался несколькими волнующими нотами, которые вызывают всем знакомое ощущение в животе. Отвернулись от кровопийца все лица, глядевшие на происходящее со стен усадьбы, – сильнейшим порывом воздуха и громкой гробовой мелодией в раз портреты разворачиваются к стене. Это верный знак, предсказывающий судьбу обречённого на одиночество Иудушки.

И вот он сидит за столом, пронизывая взглядом зрителей. А вокруг него – близкие, если их можно так назвать, стоят как на семейном фото. Только в действительности на семью это не очень похоже…

Фото: Вадим Балакин

The article mentions:

• Головлевы