Premier
В ближайшее время премьеры не запланированы!
Главный режиссер «Старого дома»: «После каждого спектакля зритель должен защищать правду»
15 november 2017Маргарита Логинова Тайга.инфо
Петербуржец Андрей Прикотенко стал главным режиссером новосибирского «Старого дома», чтобы обратиться к современным темам и текстам и перетряхнуть репертуар. Каким будет его «Гамлет» практически без Шекспира, стагнирует ли творческий процесс в России из-за посадок театральных деятелей и могут ли постановщики распутывать свои комплексы за счет зрителей — в интервью Тайге.инфо.
Тайга.инфо: В 2005 года вы говорили по поводу своего «Эдипа царя», что «мир сейчас находится на грани катастрофы, потому что на человека обрушен такой поток лицемерия и лжи, выдаваемых за веру и доброту, какого еще не было». Хочется подбить ощущения времени: как, по вашему, сейчас дела у мира?
— Мне не кажется, что он сильно насытился правдой и честностью с того времени.
Тайга.инфо: Может быть, вы просто человек такой, с катастрофическим мироощущением?
— Может быть. Мы сейчас задумали здесь такой спектакль — с катастрофическим мироощущением. Не покидает чувство глобальной катастрофы.
«БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ЧИНОВНИКОВ СКОРО НЕЛЬЗЯ БУДЕТ ДЫШАТЬ»
Тайга.инфо: Это вы про «Гамлета»?
— Угу. И это будет не Шекспир, вот в чем дело. Там не будет текста шекспировского и в переводе тоже, я сам все переписал. Традиционных переводов семь, а вообще их гораздо больше.
Тайга.инфо: Так зачем вам собственный текст, если столько работы уже сделали до вас?
— Ну, а зачем другие переводят эту пьесу? Хотят сделать более доступным для сегодняшнего уха и сознания язык? Не получится. Ты же берешь подстрочник и переводишь его более или менее удачно. Но Пастернак все равно лучше перевел. И зачем мне брать другие переводы, если они заведомо хуже и не способны сделать этот сюжет более актуальным, потому что все равно привязаны к подстрочнику? Ну вот вам и ответ на вопрос, почему не чей-то перевод.
В Малом драматическом театре у Льва Додина идет, там та же самая проблема: они взяли подстрочник и хотели сделать актуальный текст, созвучный тем мироощущениям, которыми живет Лев Абрамович. Он ярчайший гуманист нашего времени. Ничего не получилось, потому что когда смотришь спектакль, тебя не покидает ощущение, что, если ли бы вышел Лев Абрамович и рассказал, какие мысли его тревожат, какие мысли созвучны этому сюжету, было бы гораздо проще, понятнее, интереснее, было бы лучше, потому что артисты пытаются мироощущение Льва Абрамовича втиснуть в подстрочник Шекспира — и ничего не получается, никому ничего не понятно. Потому что «быть или не быть» — не актуально, «достойно ли смиряться под ударами судьбы» — не актуально. Человек хочет сказать что-то другое на эту тему, но говорит «быть или не быть», а дальше ему приходится напрягать жилы, таращить глаза, пытаться донести. Хочется сказать ему: «Да брось ты это „быть или не быть“, мы и так наизусть знаем, скажи про свое».
И в нашем спектакле нет подстрочника, там есть мое ощущение от окружающего мира. А сюжет «Гамлета» — вспомогательный инструмент, чтобы передать это мироощущение. В принципе, этого сюжета там могло и не быть. Я считаю, что он в какой-то степени вторичен для того текста, который возник. Там вообще получается скорее история о том, что Гамлета нет в нашем сегодня. Вся история произойдет в глубинах сознания главного героя. Весь мир вокруг будет выстроен по логике внутреннего мира героя, как когда-то в знаменитом спектакле Крэга-Станиславского. Совесть есть только внутри разума. В мире она уже погибла. Это трагическое ощущение. Пространство так же будет подчинено этому решению. То есть мы окажемся как бы внутри человека. Для этого будем фактически перестраивать театр полностью. Менять конфигурацию зрительного зала и сцены. А тексты многочисленных переводов, всего, что связано у человечества с этим сюжетом, и будут рефлексией Гамлета. То есть многоуровневое культурное наслоение и есть призрак. Совесть мучает нас, потому что нет в нашей жизни Гамлета. Отсюда и появился мой текст. Так будет и в спектакле.
Тайга.инфо: В Новосибирске мы пережили, как смогли, «Тангейзера», теперь следим за делом Серебренникова и боимся, кого следующего вызовут на допрос и отправят под домашний арест. Потому что хватают сугубо приятных людей. Что происходит и как это повлияет на работу театров в России в ближайшее время?
— Нас пугают, наверное. Пытаются указать наше место. По всей видимости, в «Седьмой студии» действительно были некие юридические нарушения. Предполагаю даже, что нарушения эти следствия неидеального законодательства. Видимо, у обвинения есть основания, чтобы организовать эту кампанию, но, если просто посмотреть, какое количество спектаклей, акций, лекций, концертов, других мероприятий там проходило, если посмотреть на всю деятельность, которая была организована в рассматриваемый период, за который пытаются привлечь людей к ответственности, то невооруженным глазом можно увидеть, что это гигантский труд.
«НИ ОДИН ДИРЕКТОР НЕ РИСКНЕТ СТАВИТЬ СО МНОЙ „ТАНГЕЙЗЕР“»
Этот труд состоялся, вокруг этого места возникло свое творческое поле, появилось огромное количество разного возраста одаренных людей, одержимых театром и искусством. И не замечать то, что это место стало явлением, нельзя. Я понимаю, что это не юридическое понятие. Я понимаю, что могли быть финансовые нарушения, что эти средства могли выводиться из-под налогообложения, вероятно, они их тратили на дело, но доказать это невозможно с юридической точки зрения. С фактической это очевидно и так! Объем работы, который ими сделан, абсолютно соразмерен тем средствам, которые им выделены. Мы все понимаем, что они сделали очень важное дело, они были подвижниками — а их за это судят.
Это, конечно, ужасно, но нужно не кричать в этой ситуации про низость власти (при том, что она действительно поступает низко), а признать, что ошибка была допущена, но в угоду благородному намерению, результату. Нужно принять во внимание, сколько всего сделано. Надо сбалансировать эти соображения, а не быть бесконечно во вражде. В любом случае мы на хамство не должны отвечать хамством. И нужно уповать на справедливость.
Тайга.инфо: Но что с театральным процессом, не встал ли он колом?
— Мне кажется наоборот. Театральная общественность доказала, что она единый организм, способный отстаивать своих друзей и коллег в беде. Не говоря уже о том, что выпущены спектакли Кирилла Серебренникова: «Маленькие трагедии» — замечательный, на мой взгляд, спектакль, и будет премьера балета «Нуреев» в Большом.
И в собственном творческом процессе я не ощущаю стагнации. Недавно в Московском театре сатиры мы сделали достаточно злой спектакль «ОПЕРАНИЩИХ» про несправедливость, про современную российскую реальность, насколько я себе это представляю верным в творческой акции. Конечно, это не было спектаклем док, но там все равно звучит сегодняшняя речь о сегодняшнем дне, там есть и про суд над Кириллом, и про несвободу. Мы играли в день, когда рассматривалось дело о продлении его ареста, и посвятили Кириллу и его коллегам этот спектакль.
Тайга.инфо: Вы когда-то рассказывали, что опыт работы в провинциальных театрах (хотя Новосибирск по-моему никто провинцией не считает) для вас ценен. Почему? И почему вы согласились на руководство «Старым домом», к чему вам эти привязанности?
— Я хочу попробовать вместе с коллегами сделать театр, в котором бы был единый способ актерского существования. Высокий уровень мастерства. Чтобы актеры были сильные, и было много качественно сильных актеров, способных решать предельно сложные задачи. Затем мне хотелось бы сделать репертуар с акцентом на современные темы, продолжить поиск современной драматургии, литературы. В этом сезоне мы постараемся успеть взять в работу пьесу Дмитрия Данилова, который стал открытием 2017 года; свою пьесу по Гамлету я тоже отношу к современной драматургии, в июне будет выпущен спектакль по роману «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной. В следующем сезоне мы планируем продолжить работу с Даниловым, хотим взять Николая Коляду, Андрея Иванова.
При этом хочется делать актуальный театр, в который будет активно ходить зритель, а не отстраненный от людей. Театр для людей — эта формула великого итальянца Джорджо Стрелера мне очень нравится. Не для самого себя и ради самого себя. А для людей.
«ГОЛЫЙ АРТИСТ СТОИТ НА ГОЛОЙ СЦЕНЕ — ОСТАЛЬНОЕ В ГОЛОВЕ У ЗРИТЕЛЯ»
Зритель приходящий в театр, должен получать после каждого спектакля заряд желания жить, любить, верить, отстаивать справедливость, защищать правду, быть выше самого себя. Среди такого рода понятий лежит та энергия служения театра людям, которая, на мой взгляд, создает в театральном поле явления высокого художественного порядка. Мы делаем спектакль, с которым нам жить минимум три года. Нужно, чтобы спектакль два раз в месяц набирал полный зал. Если мы будем заниматься экспериментами по выявлению самого себя в режиссерских личностях, распутывать его комплексы, то мы никуда не придем. Пускай режиссер решает любые свои внутренние проблемы, но чтобы на его спектакль приходили люди.
Тайга.инфо: То есть в ближайшее время вы начнете снимать спектакли из репертуара?
— Прежде всего будем ставить больше новых, качественных спектаклей. Дело в том, что когда снимают спектакль, то зачастую получается так, что у артиста не остается больше работы или у него была большая роль, и вот ее снимают. Надо постараться сбалансировать занятость артистов. Чтобы не играли главные роли два–три человека, чтобы максимально равно все были заняты. А с одним–двумя старыми спектаклями нужно расставаться каждый год, потому что репертуар ведь не резиновый. Кроме того, мы хотим избавиться от откровенно коммерческих спектаклей. Но, как я уже говорил, хотим добиться, чтобы новые художественные спектакли были активно востребованы зрителями.