«Господа Головлевы»: все умрут, а я останусь

Premier

В ближайшее время премьеры не запланированы!

«Господа Головлевы»: все умрут, а я останусь

31 october 2017
Яна Колесинская Один & дома

«А где все?» – чуть не плачет Иудушка, погубив всю свою семью и оставшись один на один с мешком денег. Многократный лауреат всевозможных премий Сергей Федотов из Перми поставил третий спектакль в новосибирском театре «Старый дом» – и снова прямым попаданием в десятку.

Новосибирцы, знакомые с творчеством Сергея Федотова в театре «Старый дом», знают, что он превращает актеров в гипнотизеров. Они излучают в зал столь мощную энергетику, что ты себе уже не принадлежишь. Еще они перевоплощаются в своих персонажей так разительно, что становятся неузнаваемы. Оказывается, можно вполне обойтись безо всех этих постмодернистских штучек-дрючек ради первоклассной актерской игры. Есть мнение, что наши играют еще лучше, чем родные федотовские актеры в театре «У моста».

Иудушка Анатолия Григорьева, это сверхъестественное существо, отрывается от земли и улетает в открытый космос. Он не имеет ни национальности, ни возраста, ни роду, ни племени, в то же время конкретен, как денежная купюра в рублевом эквиваленте. Деньги на сцене не появляются, но они светятся в глазах и в мозгах Иудушки.

Вообще-то, все актеры Федотова не имеют возраста. Они могут перевоплотиться и в младенца, и в старца. В «Господах Головлевых» седеющий Степан у Леонида Иванова явно старше своих родителей, но только первые две минуты. «Сиротки» у Анны Матюшиной и Натальи Свирковой одинаково достоверны и в отрочестве, и в распутничестве. В ролях простодушных внучат Петеньки и Володеньки солидные мужи Виталий Саянок и Станислав Кочетков выглядят так, будто им самим 15 лет. Важен не возраст, а изначальная обреченность, которая читается во всем их облике, сколько бы лет им ни исполнилось. Все вместе они создают особую среду, в которой выживает сильнейший, и этот сильнейший – в единственном числе.

Иудушка гнобит своих родственников, кивая на волю божию. Змеиная головка, бровки домиком, вкрадчивая походочка. Этот Тартюф русской литературы мастак закатывать глазки, слащавенько улыбаться, держать свечечку, изображать благость. Его детки крестятся быстрыми отмашками сверху вниз, чисто механически, без проблеска мысли. Поп у Александра Сидорова, приглашенный к ним на поминки, ведет себя соответствующе. Не дурак предаться чревоугодию и без зазрения совести льет водку в тарелку с кутьей, водкой же эту тюрю запивает – большой, дебелый, мордатый, как и полагается на хлебной должности. Христос у них только на словах, служит прикрытием корыстных интересов, удобной правды, точнее, выражаясь слогом Иудушки, правдишки, дельца, интересца. Бог здесь не ощущается, а дьявол дышит со всех углов.

В доме Головлевых водится нечистая сила. Ведь она всегда там, где деньги, прибыль, расчет, а также кутеж и мотовство. Безмолвная Улитушка (Валентина Ворошилова) летучей мышью зашуршит где-то в углу, проскользнет через горницу, встрепенется и закружится, замечется по дому туда-сюда. Редкий луч выхватывает из тьмы ее инфернальную улыбку, заговорщицкий взгляд в обрамлении черного старушечьего платка. Свет вообще нужен здесь для того, чтобы проникать в чуланы и кладовые, где таится нечистая сила, явить ее присутствие в моменты наивысшего напряжения. И как бы ни ладил с ней Иудушка, а и его преследуют кошмары, заставляют вздрагивать и замирать от ужаса покойники, которых он же и свел в гроб.

Сергей Федотов говорит, что его режиссерское кредо – не осовременивать классику. 30 лет назад он придумал и создал в Перми авторский театр «У моста», когда еще было не принято вольно трактовать пьесы, да с тех пор тому и следует. Ему интересно изучать обычаи, нравы, быт той эпохи и переноситься в нее на машине времени. В его спектаклях сценография аутентична, выдержана в суровых деревенских тонах с детальной проработкой интерьера. Но это ловушка для простаков. «Господа Головлевы» звучат еще современнее, чем когда были написаны. Социум достиг вершин фарисейства, породив закон об оскорблении чувств якобы верующих, смешав религию с верой и прикрывая ею любое скотство. А христианин-душегуб Иудушка доказал свою живучесть, представ в обличии антикризисного менеджера 21 века.

Он и есть современный тип личности – ужасный в своем цинизме и прекрасный в своей цельности. Иногда занимается благотворительностью (радует картишками друга маменьку), ведет бизнес изобретательно и успешно, из умирающего высасывает кровушку до последней капли, до последних конвульсий. Обольстит кого угодно, облобызает, обулыбает, облебезит, опутает речами, заболтает словечками с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Совестью, как и полагается бизнесмену, не страдает. Эмпатией к обобранным клиентам не обременен. Никогда не любил.

В этом семействе тотальный дефицит любви. Только в крайних случаях, в экстренных обстоятельствах пробивается на свет божий душевная теплота. Материнская любовь становится явной, например, тогда, когда пропадает ребенок, и она уверена: вернется – прибью. Дождавшись, наконец, блудного сына, суровая Арина Петровна больше не владеет собой. Лепечет что-то бессвязное, ну что тебе, Степан, красного винца захотелось, да неужто я бы тебе не дала винца-то, и перебирает мелкие складочки на его халате, и вытирает с его лица пот своей шалкой, и гладит, гладит по волосам, да только ее запоздалые слезы умирающего не спасут.

У Федотова вообще все спектакли о любви, добытой в слезах и драках. Чем ужаснее среда, в которой сформировались моральные уроды, тем ценнее переломный момент в их душах. В «Калеке с острова Инишмаан» персонажи приходят к открытию: в этой грубой жизни ближе и дороже, чем они сами, у них никого нет. В «Сиротливом Западе» человеческое рождается у безнадежных идиотов. В отличие от ирландского классика русский сатирик Салтыков-Щедрин (с которым у поставившего всего МакДонаха Федотова встреча произошла впервые) не верит в человека. Иудушка – конченый тип, вместо сердца у него пламенный мотор, производящий деньги.

Уже весь зал сострадает Петеньке – проиграл казенные деньги, умоляет отца о помощи. Иудушка остается непоколебим. Формально он прав, кто бы спорил. Их перепалка – это поединок палача и жертвы, результат которого предрешен. Происходит медленное детоубийство на глазах друга маменьки. В этом эпизоде Вера Сергеева завораживает зал своей мощью. Ее Арина Петровна молча сидит, упершись руками в стол. Свинцом наливаются тело и лицо, тяжелеет взгляд, вызревает нарыв. Сейчас разверзнутся хляби небесные, сейчас время повернется вспять. «Проклинаю!» – за секунду до катастрофы изрыгает друг маменька, последние силы вкладывая в этот свой предсмертный вой. Иудушка встал, отряхнулся да и пошел дальше. К тому моменту понимаешь, что он бессмертен.

На н-ских подмостках уже шел Салтыков-Щедрин. В 2011 году Митя Егоров ставил историю города Глупова в «Красном факеле». Это был спектакль об уничтожении рода людского, наказанного за свои пороки тотальным обездушиванием. Та постановка созвучна с историей «Старого дома», в которой нежизнеспособное семейство изначально обречено. Опустел дом, только мертвые с косами стоят. А Иудушка остался. Может быть, затем, чтобы прозреть. Ведь рано или поздно понимаешь, что весь твой бизнес ничего не стоит, если он устроен не для людей, а против них. «А где все»? — что-то жалкое, беспомощное засвербило на его маленькой звериной мордочке. Ничего, бог ему в помощь. Вернее, дьявол.