Новосибирский театр представил программу совместных переживаний

Premier

21.06.2024.
Цветы для Элджернона

Цветы для Элджернона

14.05.2024.
Девятью десять

Девятью десять

Main >Theater >Press >

Новосибирский театр представил программу совместных переживаний

26 december 2016
Алена Истомина TOP54

Своеобразным эскизом к нынешней постановке можно назвать "Программу совместных переживаний" - январский перфоманс на сцене "Старого дома" режиссера Максима Диденко. Короткая постановка, показанная всего один раз, стала едва ли не самым ярким событием театрального сезона, поэтому работу с текстами московского концептуалиста Льва Рубинштейна было решено продолжить.

И вновь режиссер обратился к творчеству 70-х годов, когда Лев Семенович записывал свои странные авангардные стихотворения на библиотечные карточки. Каждое произведение, как литературный эксперимент, назовем это явление так, состоит из гулких, отрывистых фраз. Они не совсем понятны при обычном-то чтении, так возможно ли перенести их на сцену? Да еще и сохранить авторскую головоломку, не превращая действо в фарс ради фарса?

На сцене поочередно, неспешной походкой, расшагивают актеры в белье телесного цвета. Кажется, что они полностью голые. Хотя обнажены здесь скорее чувства и переживания, а не тела. За счет статичности движений и пластики люди сливаются в единую массу. Они даже дышат статично, в унисон. Это и есть единение совместных переживаний? Или момент прихода ощущения этого всеобщего переживания все-таки глубже и находится за гранью, там, куда уже невозможно подсмотреть зрителю?

В руках у Исполнителей - айфон. Они снимают себя и друг друга, изображение тут же дублируется на большой экран. Другой обзор дают зрителям две камеры. И здесь уже происходит наложение зрительной картинки - следить одновременно за действием на сцене и на виртуальной тени, которую отбрасывает человек, не выйдет. Зрителю приходится делать свой выбор.

Уже только от этого получаются принципиально разные трактовки спектакля. Когда достаточно просто поменять угол обзора - и ты видишь историю совсем в другом свете. Или можешь вовсе поставить во главу бегущий субтитрами авторский текст - основной посыл пьесы сразу поменяется или вовсе потеряется. Кто-то назовет это простором для фантазии, кто-то - сущей бессмыслицей. В контексте этого спектакля любая попытка объяснить происходящее в двух словах окажется сразу и истиной, и ложью. Отражение нашей жизни как сплошное сочетание несочетаемого.

Скажем, я рассмотрела "Я здесь" как последнее вздохи народа, кружащего в вихре государственной машины. Артисты облачаются в зековскую форму, отбивают марши, складывают руки за спину и жеманничают под звуки аккордеона. Из общего ряда выбиваются двое Исполнителей в одежде "ментов". Они не нарушают единую массу, они лишь делают ее более вязкой. Не бывает жертвы без палача.

Один из центральных персонажей - портрет Сталина в руках у Ларисы Чернобаевой. Возможно, вождь и есть тот самый автор, который "среди нас". Все указывает на это. Потому становится жутко от обычной, казалось бы, фразы "Внимание! Уходя из дома, ведь предполагаешь вернуться". А вот людей во втором акте забирают прямо на улице, непонятно за что, просто "И вот...". Женщину, корчащуюся от боли и умирающую на глазах надзирателей, накрывают тряпкой, после чего устраивают пляски на полу, не успевшем еще даже остыть от жара некогда живого тела...

Происходит явное смещение эпох. Узнаваемый 1937-й перекликается с пятым айфоном, надписью "Полиция" на спине у Василия Байтенгера, черной робой в серую полоску (кстати, тоже не столь давнее тюремное нововведение). Точный год расплывается, но однозначно речь идет именно о сегодняшних реалиях.

Шаг за шагом, по этажам человеческих кошмаров режиссер готовится ударить зрителя жуткой правдой. Совместно пережить мы сможем зверства режима, издевательства палачей, катаклизмы... Но есть то, что надо пропустить через себя, единение тут бессильно. Бессильно перед самым болючим - когда "уходят врозь". Мы знаем, но забываем об этом, а иногда и специально прячемся от боли в общем строю.