Premier
21.06.2024.
Цветы для Элджернона
Цветы для Элджернона
14.05.2024.
Девятью десять
Девятью десять
Порция веры, любви и надежды на женщин
29 may 2015Марина ВЕРЖБИЦКАЯ Новая Сибирь
НА СЦЕНЕ «Старого дома» состоялась премьера спектакля «Дульсинея Тобосская». Одноименную пьесу советского драматурга Александра Володина поставил известный российский режиссер Александр Кузин. В тандеме с художником Кириллом Пискуновым и хореографом Гали Абайдуловым гуру российского психологического театра создал честную костюмированную мелодраму, в которой есть и боль, и слезы, и любовь, и рыцари в женском обличье, и мужчины, которые, если внимательно присмотреться, стоят того, чтобы опереться на их плечо.
Встречи с Александром Кузиным «Старый дом» ждал. Переговоры с мэтром, вошедшим в историю современного русского театра не столько своими сценическими открытиями, сколько педагогическими изысканиями, велись не один сезон — сказывался плотный рабочий график режиссера. Выбор названия целиком лежал на Александре Сергеевиче и был сделан минувшим летом — во время авторского мастер-класса. Репетиции шли беспрерывно, размеренно, нетягостно. Фирменный стиль мастера, не терпящего в сценическом действе напрасной суеты, а в во взаимоотношениях с артистами — повелительного хамства. Спектакль получился сообразным. Не столько оригинальным, зрелищным и захватывающим, сколько достойным, обстоятельным, вдумчивым, интеллигентным. Психологически выверенные сцены, хорошо сделанные роли, тугой, как коса, сюжет, отсутствие необоснованных претензий и лишних жестов, скоординированность артистов, володинского текста, движения и художественного оформления. Если говорить о целевой аудитории, то «Дульсинея Тобосская» вряд ли удовлетворит визуально-эмоциональные запросы продвинутой и жаждущей эксперимента публики, но зрителю, настроенному на неспешный темп, умеренные сантименты и житейскую философию, придется по душе. То же касается репутационных бонусов. Знаковым фестивалям, прокачанным современной режиссурой и актуальными текстами, старомодная многословная «Дульсинея» покажется скучной пейзанкой. На форумах с уютной ретровой атмосферой напротив — наверняка найдет отклик.
Действие пьесы происходит в испанской провинции начала XVII века. В спектакле историческое время представлено универсальной стариной — состаренное дерево и невзрачная жесть (красный поблескивающий металл — главный визуальный символ спектакля, тонкий, податливый и между тем прочный, способный противостоять всесильному огню; таящий в себе боль выжженной земли и мощь витальной энергии; сулящий обновление и вместе с тем приковывающий к прошлому, к корням; в бездушный век пластмассы и высоких технологий отсылающий к теплу и взаимопониманию, к дому и семейному очагу), крепко сколоченная мебель, рубахи домотканого полотна, платки и свитера крупной ручной вязки, грубая фактура тканей, допотопная обувь и, конечно, соответствующие обстановке персонажи. Для придания национального колорита — при всей универсальности сюжета, напоминает художник, действие происходит в «стране корриды и фламенко, темпераментных красавиц и спелых апельсинов» — хрестоматийные ветряки, кастаньеты, веера, алые бата де кола, в которые протискивает свои прелести тамошний полусвет, вздернутые усики да guitarra espanola, что пылкие кабальеро одним движением руки превращают в труху.
ШПАНСКИЕ вьюноши здесь стройны, подвижны, интеллектом не изуродованы и в страстях не обузданы. Девицы, впрочем, тоже. Топочут ногами, жестикулируют, хлопочут лицами — вполне достаточно для того, чтобы служить живой декорацией, двигать сюжет и создавать необходимую для сцен атмосферу.
Начинается «Дульсинея» Володина через семь лет после смерти Рыцаря Печального образа и выхода в свет знаменитого романа Мигеля де Сервантеса Сааведры «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (кстати, в этом году текст, признанный мировым писательским сообществом «лучшей книгой всех времен и народов», отмечает свое 400-летие — по дате выпуска второго тома; еще одно ни к чему не ведущее совпадение: за пару месяцев до стародомовской премьеры в одном из мадридских монастырей обнаружили фрагменты гроба, с высокой долей вероятности принадлежащего Сервантесу, прежде останки классика считали утерянными). Книгу испанский люд активно читает, еще энергичнее интерпретирует, однако влияние на умы она оказывает не совсем логичное. Молодое поколение не желает отказываться от богатства во имя добра, не рвется защищать несчастных и обездоленных, равнодушно взирает на порождения несправедливости и зла. Из всех подвигов Дон Кихота в память потомков врезаются только чувства к Прекрасной даме, да и те искажаются сообразно личной испорченности.
На страницах романа идеальная возлюбленная рыцаря так и не появляется, зато в пьесе девушка с первых же секунд обнаруживается в маленькой деревушке Эль-Тобосо. И contra spem Альдонса Лоренсо, нареченная Дон Кихотом Дульсинеей Тобосской, красивейшей из всех женщин, не соответствует пышным литературным описаниям. Выглядит вполне по-шекспировски: «Ее глаза на звезды не похожи, нельзя уста кораллами назвать, не белоснежна плеч открытых кожа, и черной проволокой вьется прядь». Проста, трудолюбива, порядочна, малообщительна. Не ищет выгоды, не стремится замуж, не жаждет произвести впечатление и крутить амуры. Для сплетен и насмешек вполне достаточно. Ворота молодой крестьянки забрасывают камнями, честное имя смешивают с грязью. Как с этим жить? Либо терпеть, принимая редкого жениха, который, пользуясь незавидным положением, выторговывает девушку, будто корову на рынке, либо бежать. Альдонса-Дульсинея испробует оба средства. Сначала постарается смириться — и эти попытки обернутся увлекательной бытовой зарисовкой со старосветскими родителями (Халида Иванова и Леонид Иванов) и фонтанирующим гнусью кавалером (роль в разных составах исполняют Тимофей Мамлин и Виталий Саянок, и оба не жалеют ни сил, ни красок), и только окончательно осознав невозможность жить против сердца, сделает решительный шаг.
Заглавную роль в спектакле попеременно исполняют Лариса Чернобаева и Яна Балутина — актрисы разного опыта, облика, темперамента, характера, стиля и типажа. Неудивительно, что, создавая формально один и тот же образ, на сцене исполнительницы воплощают разные стороны одной личности. Дульсинея Балутиной — сострадание, жертвенность, чистота, нравственная ясность и любовь, скорее материнская — негромкое, однако глубокое, мудрое, не знающее сомнений чувство. К своей великой цели она идет вслепую, прозревает, повинуясь интуиции, чутью. Борьба противна ее естеству и в то же время необходима. Чем сильнее боль, тем осмысленнее существование. Иначе не расцвести, не созреть, не набрать силу. Дульсинея Чернобаевой нечто иное. Эта девушка изначально боец, и дух ее зарождается и крепнет только в непрерывной схватке. Невероятная внутренняя сила, которую не прикрыть никакой крестьянской одеждой. Требовательный максимализм любви, полнота чувств и удивительная цельность.
Яркая, как принято сегодня формулировать, модельная внешность актрисы идет вразрез с намеченным драматургом образом (скорее, даже с нашим стереотипным представлением об Альдонсе), а между тем оказывает спектаклю отнюдь не медвежью услугу. Дульсинея в исполнении Ларисы Чернобаевой не ждет толчка, не блуждает впотьмах в поисках спасения. Она четко видит цель и стремительно движется к ней, преодолевая реальные препятствия и выступая куда более совершенной реинкарнацией Дон Кихота. Страшный диагноз, вынесенный нашему времени (смерть героя-идеалиста, конец широких жестов и высоких чувств), режиссер Кузин вслед за драматургом Володиным сопровождает солидной порцией веры, любви и надежды на женщин. Чудесных, прекрасных женщин, способных совершить великий подвиг — не только победить себя, чего достиг на исходе жизни и Рыцарь Печального образа, но и перевернуть (читай — спасти) мир. Красивое утверждение «для того чтобы совершить подвиг, нужны не стальные мускулы, а доброе сердце и чистые помыслы» находит на сцене буквальное воплощение. И мгновенно апеллирует к забывшему простую истину XXI столетию.
Да, эра Дон Кихота безвозвратно ушла. Да, честнейший из честнейших и благороднейших из благородных скончался, не оставив наследников, но есть та, которая выпестует героев нового времени. В спектакле Александра Кузина Альдонса-Дульсинея (хотя зачем мелочиться, имя ей — Женщина, Любовь) спасает двоих: студента-семинариста Луиса (Анатолий Григорьев), в котором безошибочно угадывает трогательную чистоту души и поэтическую чуткость, и отставного оруженосца Санчо Пансу (Андрей Сенько), истосковавшегося по безрассудным подвигам и благородным помыслам своего хозяина. Но скольких еще ищущих себя, несчастных, заблудших, утомленных и не ведающих ей удастся спасти? Спектакль заканчивается там, где, по сути, начинается жизнь.
The article mentions:
perfomances: