Как известный сатирик и реалист, автор «Доходного места» и «Женитьбы Бальзаминова» докатился до истории о красивой дурочке из леса, которая растаяла от любви? Некоторые литературные критики до сих пор ломают голову над этим вопросом. 

 

Ломали голову и современники сатирика – пьеса публике не понравилась. В конце XIX века звучали эпитеты «бессодержательная» и «фантастическая». Причем – последнее отнюдь не комплимент, а буквальная характеристика текста: мол, негоже реалисту лирикой и детскими сказками бумагу пачкать. Ничего, мол, подобного в реальной жизни не бывает. В общем, никто не понял ни сатиры, ни юмора.

 

«Снегурочка» до сих пор воспринимается постановщиками как нечто неудобоваримое. Текст раздражает – кажется, уж больно он слащав и пафосен. И опять никто не видит иронии. Впрочем, если текст так уж безобразен, от него ведь можно и отказаться? Вернее, перевести его на язык пантомимы. Что, собственно, и сделали в театре «Старый дом».

 

Как понятно из программки, для проекта «Снегурочка. Лаборатория» композитор Александр Моноцков написал оригинальную партитуру, соединяющую ряд самостоятельных хоров-действ в общем разноголосом событии. А сам спектакль режиссера Галины Пьяновой построен по законам визуального театра. То есть актеры общаются со зрителем с помощью жестов, акробатики и звуков разной степени членораздельности – так выглядит толпа из Царства Берендеева, в котором 15 лет не было Солнца. 

 

Художники спектакля – Антон Болкунов, Елена Турчанинова и Александр Рязанцев создали мир природно-деревенский, который легко трансформируется в пространство подиума: достаточно сменить освещение и угол зрения. А режиссер по пластике Олег Жуковский населил этот подиум разнокалиберными «вязаными» скоморохами – хор, в котором каждый поет в режиме «кто в лес, кто по дрова». 

 

Девочка с невероятными инопланетными глазами и сильным неземным голосом (Наталья Авдеева) будто разрывает эту вязкую какофонию. Вернее, упорядочивает ее, делает благозвучной – как благозвучно весеннее утро в лесу. 

 

Снегурочка и есть персонификация красоты. Божественное дитя, произведенное на стыке невозможного, сложенное из противоположных начал, прямое нарушение законов природы, подтверждающее правило. Она – это философский камень, превращающий материю в драгоценность. И неудивительно, что таким функционалом обыкновенно очень интересуются различного рода мизгири. Потому как мизгири по профессии купцы, по натуре – пауки. А питаются пауки, как известно, красотой. 

 

Конкуренцию красоте составляет секс. Секс в этой сказке олицетворяет фильшивый славянский бог Лель, похожий на помесь Пана и Амура, щеголяющий в шотландской юбчонке (Тимофей Мамлин). Он один из главный героев этой истории – вместе с Мизгирем и Берендеем.

 

Если женщина не пляшет под вашу дудку, то с дудкой вам, похоже, не повезло, – гласит народная мудрость. Все девушки пляшут под дудку Леля. Не пляшет только Снегурочка. Зачем плясать под дудку ненастоящего бога? В конце концов, она сама является близкой родственницей богов.

 

Она солирует в этом хоре, дирижирует и синхронизирует настроения людей. В то же время, не подчиняясь толпе – просто по причине того, что у нее совершенно нет никакого мотива стать ее частью. Власть Снегурочки божественна и безусловна – и эта власть составляет очевидную опасность для власти земной, то есть для самого Берендея (Анатолий Григорьев). 

 

Другое дело, что власть Снегурочке как раз не нужна. Ее интересует только любовь. Именно за ней она выходит к людям, именно ее ищет.

 

К сожалению, проблема в том, что любви давно уже нет в царстве Берендеевом. Ее подменили секс и нажива, которые регулируются центральной установкой «плодитесь и размножайтесь». Что касается красоты, то если раньше ей просто восхищались, теперь на ней наживаются. В мире людей царствует расчет, рассудок. Холод сердца. 

 

Необходимость создавать пары вполне себе рациональна. Эту установку в тексте пьесы озвучивает меркантильная Купава: «Без милого не проживешь, придется кого-нибудь любить». 

 

Но Снегурочка еще этого не знает. И продолжает звать кого-то, кто давно уже оглох и ослеп.

 

В оригинальной пьесе Островского главная героиня погибает в финале: потому что человеческие страсти отменяют божественное начало. В спектакле «Старого дома» из Снегурочки сделают посмешище: вымазанная алой помадой, с трудом держась на «лабутенах» это чучело бывшего бога возвышается в центре и служит объектом поклонения. И только голос, который иногда все-таки прорывается сквозь тяжелые кружевные салфетки, напоминает о том, кто перед нами. 

 

Потому что эту песню не задушишь, не убьешь. А боги – не умирают.