Пульчинеллы (они же Полишинели, они же Панчи, они же Петрушки) — странноватые антропоморфные существа, в которых есть что-то от птиц, что-то от людей, что-то от игрушек — на сцене просто живут свою жизнь: рождаются, едят, курят, влюбляются, изменяют, ссорятся, дерутся, развлекаются, страдают, радуются и умирают. И снова возрождаются, чтобы взглянуть на свою могилу. Их существование как бы бессмысленно, но не стоит смотреть на них свысока. Лучше задуматься, а так ли уж осмысленна наша жизнь в каждодневных делах — работе, приеме пищи, суете и страстях? Насколько наш круговорот дел (или даже жизни) наполнен смыслом и высокой целью?

Лишив актеров речи, режиссер дает им другие звуковые инструменты — шорохи и скрипы, гортанные выкрики и пронзительные попискивания, стуки, топот, звон — собирая из них то мелодию, то режущую ухо какофонию, которые сливаются воедино, смешивая искусство и профанацию, обесценивая высокое, возвышая низменное, в итоге заставляя просто рефлексировать, почти не успевая осознать происходящее.

Изначально очень сдержанный в средствах спектакль постепенно, волна за волной, добавляет новых героев, красок, предметов и звуков, доводя эту наполненность до почти невыносимого в своей торжественности хаоса, которому уже мало сцены — он обязан выплеснуться в зал, забрать себе все пространство театра. И отдать его обратно для осмысления произошедшего — чем не шанс задуматься о животной, природной и, быть может, самой искренней части своей человеческой сущности.