Премьера
В ближайшее время премьеры не запланированы!
Альбина Лозовая: Я не могла представить, что моя первая роль окажется такой серьезной
28 июня 2020Юлия Щеткова Новая Сибирь
УХОДЯЩИЙ сезон, хоть и был оборван на полуслове, принес театральному Новосибирску немало «открытий чудных» — премьер, которые еще долго будут обсуждаться, ярких, сделанных с «абсолютным слухом» дебютов, нежданно, но уверенно завоевавших аудиторию новых имен. Один из успешных новобранцев — Альбина Лозовая. Молодая актриса только готовится получить диплом Новосибирского государственного театрального института, но уже уверенно дебютировала на сцене театра «Старый дом» в роли Настасьи Филипповны. В нашумевшем спектакле «Идиот» (режиссер — Андрей Прикотенко) Альбина играет не хрестоматийную роковую красавицу, а неукротимое инопланетное существо, которое мало напоминает в жизни свою создательницу.
— Альбина, этим летом вы завершаете обучение в Новосибирском театральном институте, но в силу очевидных причин у вашего выпуска будет очень тихий уход из alma mater. Не жалеете, что все сложилось так?
— Я могу себе представить непростые ощущения выпускников, которые четыре года шли к выпуску, а теперь никакого катарсиса не получат. Театральный институт — уникальный вуз. Это незабываемые эмоции и сплочение людей, мастерских, которые за время обучения действительно становятся семьями, поэтому не получить долгожданную обратную связь в виде выпускного вечера — большое разочарование. У меня все вышло по-другому. На третьем курсе я попала в театр «Старый дом», и работа оттеснила учебу на второй план. Поэтому карантин стал для меня не поводом для грусти, а «ямой спасения», грубо говоря. Я смогла написать дипломную работу не в ущерб своей основной работе. Я преодолела большой отрезок пути. Теперь главное — все сдать и получить диплом, который можно будет принести в театр и подтвердить свою профессиональную квалификацию.
— А что вас когда-то подвигло выбрать актерскую профессию?
— Наверное, самый сложный вопрос, который можно задать актеру, — это «Почему ты решил стать актером?» Я до сих пор не могу осознанно сказать, что именно меня побудило. Возможно, желание выплеснуть энергию, показать себя, которое во мне копилось. Я с детства была увлечена игровыми сюжетами — детективы или гонки, когда ты едешь на велосипеде, а представляешь себя героем «Форсажа». Кто-то это желание играть потом перерос и, как принято говорить, занялся серьезными вещами. А кто-то, как я, решил играть до конца своих дней.
— Вы серьезно шли в профессию, чтобы до конца своих дней быть актрисой?
— Я шла в профессию, потому что это очень интересно. Не могу представить себя бухгалтером, у которого жизнь движется по кругу: работа с девяти до шести — дом, работа — дом. Нам, актерам, дана уникальная возможность проживать много жизней. Конечно, от этого устаешь, но, с другой стороны, проявить себя в различных ипостасях — что может быть интереснее? И четыре года спустя я рада, что когда-то не побоялась поступать в театральный институт.
— Вас отговаривали?
— Нет, в семье мое решение поддержали. Некоторые, конечно, относились к актерской профессии скептически: мол, вырастешь и все-таки поймешь. Но я, видимо, или не поняла, или не выросла. Тем не менее мои родные гордятся моим выбором и моими достижениями, что для меня ценно.
— На спектакли приходят?
— К сожалению, такой возможности нет физически. Мои родные живут в Железногорске. Но я очень хочу, чтобы мама, благодаря которой я смогла приехать в Новосибирск и проучиться в институте, однажды приехала и сходила на все мои спектакли. Сидела в первом ряду и гордилась мной.
— Кстати, почему вы выбрали именно Новосибирск? К Железногорску много ближе Красноярск. С другой стороны, ЕГЭ позволяет обратить внимание на столичные «кузнецы кадров».
— Внутренне мне импонирует Санкт-Петербург. И, конечно, хотелось поехать учиться туда, но материально я не могла себе это позволить. Решила смотреть ближе. И в плане качества образования между Красноярском и Новосибирском победил Новосибирск.
— Какие были ощущения, когда вы осознали, что учеба вдруг закончилась и началось погружение во взрослую профессиональную жизнь?
— Когда меня взяли в театр, внутри появился ажиотаж, дикое вдохновение. Волна захлестывает, и ты ни о чем другом больше не думаешь: оставляешь все в прошлом и бросаешься в омут с головой. И только потом, после приступа эйфории, понимаешь, что на тебе огромная ответственность, к который ты, может быть, не готов. Я была не готова. И до сих пор терзаю себя сомнениями. Но главное — работать. Работать над собой. Работать вместе со своими коллегами. В сплочении, в связке. И, конечно, доверять режиссеру — это важно, очень важно. Тогда все сомнения и страхи утихают.
— Ваши коллеги постоянно подчеркивают, что «Старый дом» — это семья. А для вас?
— Я пока не могу так сказать. Я проработала в театре только год, и как человеку закрытому мне требует больше времени, чтобы перейти на новый уровень общения. Но театр «Старый дом» для меня точно подарок судьбы. Меня поразило, как радушно, по-доброму, по-семейному меня здесь приняли. Ни на сцене, ни за кулисами не было никакой дедовщины. Никто не смеялся над девчонкой-студенткой, никто не унижал. Все помогали, подсказывали, поддерживали. Меня восхитило всеобщее единение, когда твои кумиры помогают тебе почувствовать уверенность в себе.
— Изменилось ли восприятие театра, когда вы поменяли ученическую и зрительскую позицию на положение изнутри?
— Безусловно. Только попав в театр, я осознала, как это иногда сложно — выходить на сцену. Какой это порой мучительный процесс — заставлять себя настраиваться. Ты можешь быть уставшим, опустошенным, расстроенным, а откуда-то надо брать энергию, силы, вдохновение. Внутри доходит чуть ли не до истерики, а внешне ты это выплеснуть не можешь. Это будет неуважительно по отношению к коллегам и нарушит твое личное равновесие. Да и недопустимо выходить на сцену в истеричном состоянии. Если ты выйдешь на площадку без вдохновения — это будет заведомый провал. Что ты можешь подарить зрителю, если ничего не испытываешь сам?
— Где вы черпаете энергию и вдохновение, чтобы избежать перегрузок?
— Перед спектаклем я захожу в гримерку, вспоминаю текст, делаю речевые упражнения, пытаюсь раскачать тело и настроить мысли на правильный лад, но за кулисами все это куда-то исчезает. Появляется волнение. Ты уже не можешь думать о том, что сейчас выйдешь и выдашь такую штуку, которую никогда раньше не делал. Ты думаешь: «Дай бог сделать хотя бы так, как было всегда». Но когда ты делаешь шаг на сцену, начинаешь говорить и взаимодействовать со своими партнерами, и силы, и вдохновение, и импровизация — все возникает по щелчку. Ты чувствуешь себя свободным и начинаешь творить здесь и сейчас. Восстановить внутреннее равновесие, успокоиться мне помогает йога. Я уже больше года постигаю это искусство. Практики йоги действительно помогают мне направлять в нужное русло разум и приводить в порядок тело, чтобы оно не мандражировало, чтобы зритель не видел, как трясется у меня в зажиме рука. В дальнейшем я бы хотела освоить практику медитации. Мне кажется, это очень важно в актерской профессии.
— Как вы получили роль Настасьи Филипповны в «Идиоте»?
— Как говорила великая Людмила Марковна Гурченко: «Случай решает все!» Я просто в нужное время оказалась в нужном месте. Андрей Михайлович Прикотенко, режиссер спектакля, устраивал кастинг. Я увидела объявление и пошла. И хотя передо мной стояла задача закончить семестр и перейти на выпускной курс, у меня уже было такое ощущение, что я дозрела до чего-то большего. Как будто институтские стены вдруг начали меня сжимать. К сожалению, мне стало неинтересно ограничиваться одной учебой. Кастинг стал огоньком в темноте. Специально я не готовилась. У меня не было никакой феерической программы. Начала читать, выполнять задания режиссера и в итоге прошла.
— Тогда вы себя могли представить в роли самой роковой героини Достоевского?
— Я вообще не могла представить, что моя первая роль окажется такой серьезной. Все мои роли в театре пока противоречат моему внутреннему самоощущению. На сцену я выхожу взрослой неудовлетворенной женщиной-самоубийцей, а после спектакля домой спешит скромная, молоденькая девочка-студентка. В жизни я сдержанная, рассудительная. Сначала стараюсь думать, потом уже делать. Не люблю конфликтовать с людьми и не терплю провокации. А у моих героинь все эти качества как будто вывернуты наоборот. Иногда даже страшно все это в себе находить.
— Ваша Настасья Филипповна нарушает все стереотипы восприятия литературного персонажа. Критики называют ее инопланетянкой, а вы, как трактуете образ?
— Для меня Настасья Филипповна — тень, подсознательная часть человека, все подавляемые страсти, желания, агрессия. Когда режиссер объяснял мне, какой он хочет ее видеть, он говорил о том, что она должна быть неуловимой. А я долго не могла выполнить задачу. Моя героиня то истерично смеется, то улыбается неестественной улыбкой, то танцует, то дерется, то раздевается. Она действительно неуловимое и необъяснимое существо, которое несет разрушение. Дитя, поэтому такая неконтролируемая… Андрей Михайлович действительно любит удивлять. И не только зрителей, но в первую очередь актеров. Когда он излагает свою концепцию, мы сами шокируемся и творим уже под напором этого удивления.
— А вам самой собственные стереотипы не мешают творить?
— Никогда не думала, что во мне будут играть консервативные нотки, но к образу Настасьи Филипповны я поначалу отнеслась скептически. Когда читаешь роман, она ведь совсем другой представляется. Классическая литературная героиня в платье с кринолином. Прически, локоны, стать. А тебе предлагают сесть на пол и станцевать брейк-данс. Я была обескуражена: где Достоевский, а где брейк-данс? При том, что я знала, что это будет современная постановка, что у театра и режиссера есть определенный бэкграунд в этом направлении, я начала бороться. Великие люди не боятся разрушать рамки, именно поэтому у них все получается гениально. А когда ты в начале пути, очень тяжело запросто забыть сложившиеся в голове стереотипы и кинуться в смелую работу. Ты себя перебарываешь, перемалываешь, со стиснутыми зубами идешь в бой. И только потом понимаешь, что это и было единственное верное решение.
— У вас есть актерская мечта?
— Есть. Я стала актрисой и получила работу в профессиональном театре. Теперь хочу стать личностью. Воспитать в себе человека, который будет вдохновлять и служить примером другим. Будет транслировать со сцены по-настоящему важные вещи, которые помогут зрителям что-то изменить в своей жизни. Для меня очень важно, чтобы актер оставался человеком. Не так важна хорошо сделанная актерская работа, как то, какой человек стоит за сценой. Для меня таким актерским камертоном выступают Кейт Бланшетт, Людмила Гурченко и, конечно, Одри Хэпберн.
— Более трех месяцев новосибирские артисты не имеют возможности выходить на сцену и, если судить по социальным сетям, открыли в себе самые разнообразные таланты. Вам карантин позволил закончить дела учебные, а хобби, увлечение новое не принес?
— Когда объявили самоизоляцию и все начали проявлять свои таланты, я почувствовала себя отстающей. Какое у меня хобби? Какие таланты? Чем я хочу помимо театра заниматься? Я долго думала, что это может быть? А потом поняла, что хочу писать. Сейчас работаю в этом направлении. Пишу рассказы, новеллы, а при чтении обращаю внимание на язык — метафоры, сравнения, юмор, лирические отступления, философские размышления. Теперь могу смело сказать, что у меня есть хобби. Все те инстинктивные порывы, которые лежали во мне с детства, наконец нашли свое проявление.
Фото: Ольга Матвеева
В статье упомянуты:
Люди: