новосибирский государственный
драматический театр

«До тридцати ты играешь просто как сумасшедший, рвешь жилы, звучишь громко и в этом видишь задачу… Теперь хочется играть мелодию, звучать красиво.

Пусть тот же панк-рок, но уже имея цель»

 

Анатолий, Ваша первая встреча в театре случилась с Анной Зиновьевой, режиссёром спектакля, в который Вы вошли на замену, а затем последовало приглашение в труппу. И вот уже открыт седьмой сезон. В этом театре состоялись главные, значимые роли. Верите ли Вы, что всё заранее предопределено, а мы являемся исполнителями данного плана?

 

Я скорее склоняюсь к вере в Бога, который идёт с тобой рядышком, если ты с ним конечно, если ты за него, если ты боишься пойти против него, если ты любишь его, доверяешь ему. Он знает, что тебе на самом деле нужно. Ещё Фёдор Михайлович Достоевский сказал: «Ад – такое место, куда Бог не смотрит». А если ты будешь смотреть в сторону Бога, то и он обратит на тебя внимание. Вот я верю в это.

 

На данный момент представляете себя где-нибудь в другом театре города Новосибирска?

 

Себя я представляю везде, можно сотрудничать с разными коллективами, а вот без «Старого дома» себя не представляю!

 

Почему? Что в нём особенного?

 

Тут сложилась настоящая команда профессионалов. Именно моя команда. Часто артисты оперируют таким понятием как Театр-семья. И хочется, чтобы тебя правильно понимали, когда ты говоришь это слово «Семья». Для меня «Семья», прежде всего, заключается в том, что все работают на один результат, движутся к одной цели. И несмотря ни на какие сложности все ребята очень тепло относятся друг к другу, любят друг друга и решают общие задачи.

 

Театр какое-то время прожил без главного режиссёра. Как Вы считаете, это мешает Вам как артисту на репетиции?

 

Нашей команде не мешает (улыбается). С этого года у нас есть главный режиссёр! Андрей Михайлович Прикотенко – наша большая удача. А ещё – замечательные люди Оксана Сергеевна Ефременко и Степан Звездин! Они обогащают наш багаж знаний, готовят к спектаклю. Особенно в последнее время это стало практиковаться. Например, начинается работа над какой-то постановкой, Оксана Сергеевна готовит для нас материал по автору, по произведению, создаётся атмосфера. Здесь же начинается обсуждение, происходит дискуссия. Уже на этом этапе начинается работа над спектаклем. Это здорово, что работает вся команда, мы все вместе. Уже дальше происходит обсуждение с режиссёром, он делится своим замыслом и включается в общий процесс создания спектакля.

 

Какие качества в режиссёре для Вас, артиста, имеют ценность?

 

Сам человек, конечно, какую он создаёт атмосферу на площадке! У каждого режиссёра свои методы и все они разные. Например, Сергей Павлович Федотов, когда мы репетировали спектакль «Сиротливый запад», нас погружал в жизнь и быт героев. У нас на сцене пахло, воняло, были совершенно разные запахи и неприятные в том числе. Всё происходило по-настоящему. Эта история (Сиротливый запад) начинается с похорон отца, которого убил один из братьев. Самого отца в спектакле нет и Сергей Павлович, работая с нами на репетиции, порой «включал» этот образ человека сурового. Он где-то даже нас злил, чтобы мы могли выдать нужную эмоцию, чтобы получилось взаимодействие с партнером.

 

А другой режиссёр… Он сначала расслабит тебя беседой, а потом вы потихоньку, чтобы не рвать никаких жил, выходите на площадку и начинаете работать. Например, когда мы работали с Максимом Диденко над спектаклем «Я здесь», репетиция обязательно начиналась с занятия йогой. Он настраивал наше общее дыхание. Вдох-выдох должен был быть одновременно, чтобы потом мы просто смогли пойти в ногу. Ещё один момент – очень важно верить режиссёру, без этого ничего не получится. Невозможно выкладываться на репетиции, а потом выходить из репетиционного зала и ругать замысел. Ты должен быть изящным мазком в работе мастера, можешь (если это возможно) предложить что-то своё, но ни в коем случае не выбиваться из общей красивой, стройной картины. Режиссёр – очень сложная и тяжелая профессия. Начнём с того, что необходимо всех организовать, каждому объяснить, бывает такое, что и текст не выучили (улыбаясь), это стоит таких нервов. Вот здесь просто необходимо уважение друг друга, обязательно.

 

 

«Он поражал своей готовностью. Антонио привозил в своей голове готовый спектакль.

И как будто и нас вкладывал в уже готовый сценарий, там, у себя голове. И всё получалось!

Были разные моменты притирки, но его готовность – она поражала»

 

Я знаю, что работа с Антонио Лателло произвела на Вас большое впечатление. Режиссёр, с которым Вы поставили «Трилогию» и «Пер Гюнт» – значимые работы и главные роли в Вашей биографии. Что Вас так поразило в нём?

 

Он открыл мне меня. Антонио приехал, мы стали «разминать» этот спектакль («Трилогию»), начали «примерять на себя роли». Он проводил с нами тренинги, много работали самостоятельно. Антонио хотел, чтобы мы делали в роли то, что чувствуем. И это было так ново, когда ты можешь делать всё, что ты хочешь. В голове крутилось: «Да?! Так можно делать?! Я так могу?!» А тебе отвечают: «Конечно. Пожалуйста. И ещё больше. Всё, что у тебя есть. Не стесняйся, доверься мне, я не глупый мужчина». Это сразу чувствовалось, это было видно, от него шла такая энергетика, что мы все его слушали и слушались. Общались через переводчика, конечно. Он так нас мобилизовал своей ответственностью, что когда он заходил в зал, мы все были уже собраны и очень этому удивлялись. Он поражал своей готовностью. Антонио привозил в своей голове готовый спектакль. И как будто и нас вкладывал в уже готовый сценарий, там, у себя голове. И всё получалось! Были разные моменты притирки, но его готовность – она поражала!

 

Могли бы сказать, что Антонио Лателло стал для Вас учителем в профессии?

 

Могу, конечно. И не только он, каждый режиссёр, с которым работаешь, является твоим учителем. Когда Андрей Михайлович Прикотенко приехал ставить «Вишнёвый сад» произошло снова открытие меня. Работа над Лопахиным – глубинный самоанализ. У нас с Андреем Михайловичем происходил безмолвный диалог, мы очень мало разговаривали, но было всё понятно, что он хочет. И было очень хорошо с ним работать. Андрей Прикотенко – сдержанный, интеллигентный человек с потрясающим чувством юмора, и этому я тоже у него учился.

 

Вы сразу приняли его замысел именно такого спектакля, каким в результате родился «Вишнёвый сад»?

 

Конечно. Я вообще режиссёрам верю (улыбается). Если ты не открыт к новому, как тогда работать? Невозможно!

 

Как Вы себя ощущаете в свои тридцать?

 

Сейчас нормально себя ощущаю. Сначала, перед наступлением тридцати был страх. Но когда тридцать всё-таки наступили, ты понимаешь, что определённая часть пути уже за плечами, появляется ощущение трезвости, эйфория некая проходит. До тридцати ты играешь просто как сумасшедший, рвёшь жилы, звучишь громко и в этом видишь задачу. К тридцати ты уже научаешься управлять этим своим инструментом. Выжимаешь из него и играешь на тех же оголенных нервах, но жилы уже не рвёшь, отчётливо понимаешь, что ты делаешь. Теперь хочется играть мелодию, звучать красиво. Пусть тот же панк-рок, но уже имея цель. И снова, за это я благодарен каждому режиссёру, с которым работал.

 

Готовится постановка по М.Е. Салтыкову-Щедрину «Господа Головлевы», чтобы сыграть отрицательного героя, нужно находить оправдание его поступкам? Или необходимо отделять персонаж от себя?

 

Предстоящая работа буквально заставила меня уделить этому вопросу особое внимание – умению отделить персонаж. Прежде всего, нужно понять какую цель преследует твой герой, а способы все выбирают разные. Я нашёл прототип моего персонажа, пока больше ничего не скажу. Работа ещё не началась. Пока мы только прочитали роман. Сергей Павлович Федотов просил, чтобы мы ничего не учили, просто прочитали. Иначе потом ему придётся отрывать от нас кусками нами же созданные стереотипы. (На данный момент в театре уже идут репетиции главной премьеры осени «Господа Головлевы» – прим. ред).

 

Есть артисты, которые Вас вдохновляют?

 

Вдохновляют роли. Например, мне очень нравится Хит Леджер в «Джокере». Меня это вдохновляет! Могу включить какой-то момент и просто насладиться игрой актёра, наблюдаешь, какие инструменты он использует, ты никогда не поймешь, как он это делает, но видя, что актёр может так творить, вдохновляешься, очень! Или же молодой Аль Пачино в «Крёстном отце 2», некоторые моменты могу несколько раз пересматривать. Там от него такая энергетика идёт! Искры летят! Нельзя не восхищаться его игрой. Но это именно роли.

 

Ведут ли Ваши актерские амбиции в Москву?

 

Видимо не ведут. Может быть, я боюсь. Возможно, когда-нибудь, поеду и буду стучаться в двери театров. Я же уже ездил в Москву в 20 лет, скрыл, что отучился в колледже культуры и даже подделал аттестат об одиннадцатилетнем образовании. Сейчас думаю, зачем? Нужно было по-чесноку всё делать (улыбается). Прошлым летом поехал и сдал свою работу во ВГИК, сценарное отделение. Прошёл творческий экзамен. Потом друга своего старого встретил, с которым когда-то мы жили в Москве. И таким уставшим он мне показался. Было видно как ему трудно, что нет времени подумать о чём-то важном, а помочь ему не знаешь чем. И так мне захотелось обратно, домой, в Новосибирск. Сейчас уже считаю Новосибирск домом.

 

Вы в профессии одиннадцать лет. Сейчас учитесь в Новосибирском государственном театральном институте. Почему пошли снова учиться?

 

Потому что интересно. Хочется понимать профессию на всех её уровнях. От написания пьесы, что происходит в этот момент в постановке и в исполнении. И почему свет здесь должен быть именно такой, а звук – именно такой. Мне очень повезло, у нас замечательный курс сложился. Возраст от 19 лет и до 54-х, по-моему. Мастера прекрасные, большие артисты и очень сильные педагоги: Лаврентий Анатольевич Сорокин (Заслуженный артист РФ – прим. ред.) и Андрей Владимирович Бутрин.

 

Этим летом Вы поставили вместе с Галиной Блинниковой и ребятами из Театра-студии им. Квентина Тарантино спектакль «Молодец» по поэме М. И. Цветаевой. Расскажите об этой Вашей работе. Как всё это начиналось, Ваше сотрудничество с «тарантиновцами»?

 

Было это в какую-то осень. Поступает предложение поучаствовать в театральном квесте. Позвонили из школы С.Н. Афанасьева, предложили. Я тогда подумал, почему бы и нет. На квесте познакомился с Галиной. Галя – режиссер-педагог. Студия уже существовала, ребята работали, делали спектакли. Мне очень захотелось посмотреть, что же делает Галя. Спросил, можно ли мне к ним прийти и она сказала «Конечно, приходи»! Галина на тот момент уже знала меня, как артиста. Мы сделали спектакль, с ребятами из основного состава. И тут Галя предлагает поэму Марины Цветаевой «Молодец». А её, в свою очередь, вдохновила великолепная Галина Александровна Алёхина, заслуженная артистка РФ, актриса театра «Красный факел». Есть замечательное прочтение поэмы. Галина Александровна потрясающе читает Цветаеву вообще, очень многое знает о Марине Ивановне, она нас консультировала и очень нам помогла. Спасибо ей большое. Так интересно сходились какие-то жизненные параллели. Приступили к работе.

 

Ведь ребята – не профессиональные артисты. Работая с ними, чему Вы их учили, что старались до них донести?

 

Я, прежде всего, сам себе задал вопрос: «Что я всё-таки от них хочу?», старался привить им любовь к работе, к труду. Театр – это труд, его нужно выполнять именно как работу. В самом начале для ребят нахождение в студии воспринималось как интересное времяпрепровождение, за которое родители платят деньги, а мы должны были их увлечь, развлечь, чем-то занять. А я так не могу. Учу быть внимательными к тому, что они делают и если даже на репетиции идёт не их сцена, всё равно учу необходимости держать внимание. Я и в себе продолжаю это воспитывать. Проверять, как работает актёрский инструмент, быть чутким к партнеру, уважительно относиться к работе других.

 

У меня создалось впечатление, что ребята Вас уважают, прислушиваются к Вам.

 

Прислушиваются, да. И от этого такая ответственность. Неверно брошенное, смешное слово и всё, оно идёт «гулять» по всему коллективу! Потом же самому приходится долго «вытравливать» это слово. Знаете, ребята сами того не зная, являются и моими учителями. Я стал следить за каждым своим словом (улыбается). Например, я оказался очень нетерпимым, нервным человеком.

 

А чем Вас увлёк «Молодец», чем притянул?

 

Галина Блинникова и Мария Нестратова познакомили меня с поэмой. Маша – исполнительница главной женской роли в спектакле и, кстати, моя однокурсница. «Молодец» написан потрясающим языком, очень интересным. И на первый взгляд совершенно ничего не понятно (улыбается). Из этого материала можно делать всё, что угодно. Нам очень хотелось показать историю про любовь, для ребят, которые сейчас вот-вот влюбляются или уже любят, чтобы, прежде всего им было интересно. Историю про такую невозможную, но, тем не менее, существующую любовь девушки и упыря (вампира – прим. ред.). Про саму жизнь. Марину Ивановну вдохновила сказка А.Н. Афанасьева «Упырь». И как говорила сама Цветаева, это была настоящая любовь. Написана специально музыка для спектакля, музыкальные темы созданы замечательным композитором Владимиром Бочаровым. И у «Молодца» есть продолжение. Но его зрители увидят позже. А 30 сентября мы ещё раз сыграем на сцене гостеприимного театра «La Pushkin». Спасибо Олегу Жуковскому, создателю театра и талантливому режиссёру, артисту и хореографу.

 

Как Вы себя ощущали в этой роли, Молодца-упыря?

 

Мне в ней было замечательно! Как сказал мой друг, он тоже артист, это был как раз тот момент, когда очень хорошо знаешь, что ты играешь, а не как.

 

Сейчас мыслите себя кем-то другим?

 

Нет. Хочется именно этой профессией заниматься.

 

Анатолий, я благодарю Вас за наш разговор и желаю много интересной работы, вдохновения и новых открытий. Будем ждать предстоящих премьер в «Старом доме» – театральный сезон обещает быть богатым – и Ваших личных премьер!