Антонида Гореявчева: В театральной сфере сложно что-либо предугадать, но мне это пока удается

Антонида Гореявчева пришла в «Старый дом» три года назад, когда название этого драматического театра не склонял разве что ленивый. В возможностях нового антикризисного руководителя засомневались хором и сразу. Как выяснилось позднее, напрасно. В кратчайшие сроки Антониде Александровне удалось восстановить утраченное и вдохнуть в коллектив новую жизнь. В «Старый дом» вернулись зрители, появился талантливый художественный руководитель, возобновилась фестивальная и гастрольная жизнь, сформировался новый репертуар, основанный на спектаклях известных российских и зарубежных постановщиков, близки к осуществлению давние планы на реконструкцию. В общем, глядя на эти успехи, волей-неволей приходится признавать, что артистическое небо держится не только на вдохновенных атлантических руках, но и на плечах земных женщин.
— Антонида Александровна, с чего все началось: согласитесь, директор театра не та должность, о которой мечтают с детства?
— Для меня все началось с «физиков» и «лириков». Когда я заканчивала школу, эти два лагеря еще не объединились и активно противостояли друг другу. Я была на стороне «физиков» и ни в какую «лирику» идти не собиралась. У нас была очень дружная компания: две девчонки и трое мальчишек. Впятером мы заочно учились в физматшколе при НГУ и впятером же планировали поступать на физико-математические факультеты новосибирских вузов. До вступительных экзаменов оставалось всего две недели. У меня в кармане лежало направление, а в выборе судьбы никаких сомнений не было и в помине. Случайно встретила свою первую учительницу. Когда она узнала, что я поступаю в пед, очень удивилась: «Зачем ты туда идешь? Чтобы всю жизнь потом детям в школе математику преподавать?! Я думала, ты в институт культуры поступать будешь!» А я и возразить ей ничего толком не смогла. У меня, конечно, мелькала однажды мысль пойти в театральное училище, но раз мы все из себя такие «физики», о каком актерстве могла идти речь? Потом пришла домой и думаю: а ведь правда, зачем я на физику-математику иду, когда я другое люблю — пою, танцую, драматический кружок посещаю. В общем, набрала в библиотеке книг и решила поступать в институт культуры.
— Антонида Александровна, где пригодился ваш диплом режиссера любительского театра?
— По распределению я попала в Сузун. Сначала была худруком, потом директором, потом начальником отдела культуры района. На месте без дела не сидела. У меня характер такой — все время пытаюсь сделать жизнь интереснее, все время стремлюсь сдвинуть людей с мертвой точки.
— А как вы в Новосибирске оказались?
— Просто в один прекрасный момент решила переехать в город. Мне предложили возглавить ДК им. Станиславского — маленький такой и во всех смыслах разрушенный. Слышала о нем нелестные отзывы и хотела было отказаться. Но мне свойствен азарт возрождения, и я согласилась.
— В итоге вам предложили возглавить театр «Старый дом».
— Это было уже после того, когда в ДК мы добились хороших результатов. Как-то неожиданно все получилось. Мне даже времени толком на раздумья не дали. Сказали: «Думай недолго, а то сезон заканчивается, там ремонт надо делать, репертуар в божеский вид приводить, труппу спасать и прочее». Я согласилась. А почему бы и нет? Мне же не завод в ведомство отдают, а учреждение культуры.
— Какие были первые впечатления от театра?
— У «Старого дома» всегда был свой зритель, свои актерские достижения, свои известные спектакли. Но время, которое выпало на мой приход, нельзя было назвать славным. У театра не было четкой художественной политики, артисты существовали сами по себе, руководство — само по себе. Не было перспектив с точки зрения обновления технической части театра. Поэтому необходим был комплекс мер. Для начала стала формировать команду. Вот в этом вопросе мне действительно было очень сложно. Театральный мир весьма своеобразен, да и я как новичок плохо знала людей. Когда команда начала складываться, пришлось задуматься о репертуарной политике. Выяснилось, что за годы режиссерской чехарды «Старый дом» начал терять авторитет. Причем не только в Новосибирске, но и в других городах. Туда нас не зовут, здесь не пускают, там видеть не желают, еще где-нибудь отказывают. По ходу дела выяснялись совершенно невероятные вещи. Например, такая. Наш театр, считающийся самым гастролирующим коллективом области, оказывается, уже около лет восемь не выезжал на большие гастроли. Чтобы переломить ситуацию, мы организовали гастроли в Омск. Этот город стал для нас отправной точкой и серьезным испытанием. В Омске зритель придирчивый и требовательный. Но мы приложили все усилия, чтобы выглядеть достойно на их высоком уровне. И все получилось. Мы получили хорошие отзывы прессы, собрали полные залы и, главное, познакомились там с нашим будущим главным режиссером Линасом Зайкаускасом. Он понял, что мы не собираемся сидеть на месте и жаловаться на судьбу, и начал с нами сотрудничать. В репертуаре наконец определилась четкая структура, появилось новое направление — международные проекты. Они стали инновационными не только для Новосибирска, но и для Сибири в целом. И сегодня мы желанные гости международных и российских фестивалей, а в конце прошлого года съездили на гастроли в Польшу. Это вообще небывалый для новосибирских театров случай — поехать на гастроли за рубеж и выступить в семи городах.
— Антонида Александров- на, как вам кажется, какой вы руководитель?
— Мне недавно сказали, что мой стиль руководства психологи характеризуют как «старшая сестра». Это чисто женский стиль, обладательница которого собирает вокруг себя «могучую кучку» единомышленников и требует абсолютной отдачи в работе. «Старшая сестра» очень лояльна, дипломатична, но серьезных проступков не прощает. Это действительно так. Я воспринимаю своих подчиненных как свою семью. Я пытаюсь сделать так, чтобы моим «театральным близким» было комфортно работать, но если я вижу, что человек не хочет ничего делать, отлынивает, ищет лазейки, он в скором времени выпадает из команды «Старого дома». Это не самодурство и не диктат. Это нормальный профессиональный подход к делу, который мне сейчас крайне важно привить нашему коллективу. Общее дело должно делаться, несмотря ни на что, и не должно зависеть от личных интересов в духе буду — не буду, хочу — не хочу, нравится — не нравится.
— Мне кажется, именно этим «хочу — не хочу» зачастую и руководствуются актеры. По крайней мере, таков стереотип.
— Наполеон однажды сказал: «Есть два места, в которых неуместна демократия, — армия и «Комеди Франсез». Я с его высказыванием согласна. У театра специфическая аура и иное отношение ко всему происходящему. Из-за мелочи может разгореться крупнейший скандал. Артисты — люди с тонкой психической организацией, именно поэтому в театре нужно все держать под контролем. Главное не принимать скоропалительных решений. Дипломатическими методами решается все. Можно, конечно, закручивать гайки, крушить, ломать, устанавливать свою власть революционным путем, но зачем? Лично я не хочу, чтобы передо мной все ходили на цыпочках. Нужно взывать к разуму, а не устраивать войну ради войны.
— Кстати, о жизни. За пределами театра вы столь же строги и принципиальны?
— Не знаю, как это выглядит со стороны, но мне кажется, что я достаточно мягкий человек. Просто есть вопросы, которые можно решить мирным путем, а есть те, в которых нужно другое. Многим кажется, будто я достаточно открыта, а на самом деле я закрытый человек. Я не верю и не понимаю, что такое куча друзей. У меня их минимум, и все они идут со мной по жизни, от ступени к ступени. Я не люблю большие компании. Если же оказываюсь в таковых, то предпочитаю слушать и созерцать, а не набиваться в лидеры. Дома ценю тишину. Не потому что не люблю гостей, но от того, что слишком много времени на работе уделяю общению.
— В семье вы лидер?
— Мне так не кажется. Вот мама моя — да. Она удивительно мудрый человек. Вокруг нее вся наша семья держится. Дома она руководит. И здесь парадокс: мой папа всю жизнь был руководителем, причем очень жестким, суровым. А мама — сама доброта. Но в семье роли распределились прямо противоположно. Мой характер лежит где-то между родительскими полюсами, словно я не Телец, а Близнец, до которого мне всего два дня не хватило: вечная борьба маминого сердоболия и папиной твердости характера.
— Ваша работа — праздник каждый день. Это отнимает много сил и еще больше времени. Что достается вашим близким?
— Моей семье правда не хватает внимания, потому что мое единственное хобби— работа. Так было всегда: и когда я работала секретарем комсомольской организации, и сейчас, когда я директор театра. И дочь у меня выросла самостоятельно, потому что мама с утра до ночи на работе со своей кипучей деятельностью, а папа — со своей. Мой муж работал в органах внутренних дел. Если у меня каждый день праздник, то у него все наоборот — сплошные серые будни. Мы абсолютно разные, но прожили всю жизнь вместе и даже не думали жить иначе. Совершенно традиционный домостроевский подход: женился — живи, а не меняй супругов, как перчатки. За это спасибо родителям, которые недавно отметили золотую свадьбу, — их пример всегда у нас перед глазами. Я вообще очень благодарна родителям за счастливое детство и юность. Я и сейчас счастлива: с удовольствием иду на работу, с удовольствием — домой. Я всегда работала там, где мне нравилось и где я испытывала душевный комфорт. А вот хозяйка из меня вышла нетрадиционная. У меня дома ничего лишнего. Предпочитаю восточный минимализм во всем: от интерьера до одежды. Никаких цветочков, картин, статуэток — чтобы глаз не цеплялся, отдыхал.
Люблю, чтобы пространство как бы не имело границ, создавалась иллюзия бесконечного и невесомого простора — легкости.
— А в Японии — на родине минимализма — бывали?
— Пока нет. Но очень люблю путешествовать. Собираю традиции разных стран. Последнее яркое впечатление — открытый дом Кшиштофа Занусси. Он находится в Варшаве на территории бывшего католического монастыря, поэтому атмосфера усадьбы пана Занусси очень гармоничная — не суетливая. Во многом она определяется его женой пани Эльжбетой. Она сама ухаживает за садом и угощает обедами многочисленных гостей, приезжающих со всего мира. И по традиции каждый, кто у них бывает, оставляет запись в специальной книге. Оказалось, что такая книга у Занусси не одна. Вторая находится в парижской квартире маэстро. В ней мне тоже удалось побывать и вписать свое имя на страницы, где есть автографы Михаила Барышникова и Андрея Тарковского.

В статье упомянуты: