новосибирский государственный
драматический театр

БЕЗ ДИСТАНЦИИ: Наталья Серкова

Путь Натальи Серковой в профессию можно назвать сказочным — на сцене «Старого дома» молодая актриса дебютировала в сказке «Маленькая принцесса», где сыграла заглавную роль, а вскоре перевоплотилась в птенца чайки со счастливым именем Фортуната в спектакле «Мама-кот». В такт своим героиням маленькая хрупкая девушка оказалась не только обладательницей сильного характера, но и большого актерского таланта, что позволяет ей играть и драматические, и комедийные роли, и совмещать жанры в хитром сплетении рисунка роли: Любинька в «Головлевых», Зулейха в одноименном бестселлере, Варвара Ардалионовна Иволгина в «Идиоте». В последнем июньском выпуске рубрики БЕЗ ДИСТАНЦИИ Наталья рассказывает об отношении к профессии и пространстве своей внутренней реальности.

В институте я часто играла девушек не очень хорошего — «легкого» поведения. Не знаю, почему режиссеры во мне это видели? В жизни я ничего такого не демонстрировала. Была девушкой скромной, боязливой. Может быть меня таким образом хотели «раскрыть» от обратного? Но, когда я пришла в театр и получила роль Маленькой принцессы, — я была очень, очень счастлива.

Когда достигаешь цели, становишься уверенней в себе. Так – на чуть-чуть. Но актеру нужно ощущение уверенности, иначе ты только о том и думаешь, что что-то не так. А это очень мешает.

Во время репетиций ты чувствуешь, проживаешь, присваиваешь материал себе, но, чтобы все это внутри улеглось, отыграть премьеру недостаточно. Иногда после первого показа проходит месяца два-три, и только потом ты понимаешь, как это вообще было возможно.

Даже назубок выученную роль я всегда играю по-разному. Не бывает так, чтобы внутри тебя от спектакля к спектаклю все одинаково происходило, и ты в нужный момент испытывал одни и те же чувства. Актер не заезженная пластинка. Он всегда должен искать и открывать в себе что-то новое, даже если в прошлый раз сыграл так, что самому понравилось.

На всех моих детских видео я танцую и рассказываю стихотворения. Кажется, ничего больше я в детстве я и не делала. Но на самом деле хотела стать певицей. Занималась вокалом и танцами, только потом все это ушло на второй план.

Я всегда говорю: всё, что ни делается, всё к лучшему. Сначала ты переживаешь и только потом понимаешь, к чему именно это шло. И в жизни, и в плане поиска образа.

В детстве я не хотела стать актрисой. Жила в маленьком городке. В театре никогда не была. Спектаклей даже по телевизору не видела. А за год до окончания школы нас с классом повезли в другой город на спектакль «Три сестры». Я сидела на балконе, смотрела и мне вдруг стало так интересно, что я загорелась мечтой. Вышла и сказала классному руководителю: «Все! Я буду актрисой». До сих пор не знаю, почему это тогда произошло.

Никогда бы не смогла променять актерскую профессию ни на какую другую. В последнее время окончательно убедилась в том, что актерское – это мое. Пусть что-то не получается, но процесс обучения идет. Возможно, сейчас не так, как я бы хотела, но всегда есть возможность совершенствоваться.

У меня в жизни никогда не бывает чуть-чуть плохо, чуть-чуть хорошо. Всегда идет четкими ровными полосами — либо черная, либо белая. Либо все спокойно, либо времени не хватает ни на что.

В институте нас предупреждали, что с актерами надо быть начеку. Я шла в театр и боялась. А получилось все по-другому. Я пришла в «Старый дом», и все без исключения артисты принялись помогать мне. Все находили для меня какие-то слова. Все поддерживали и давали советы. Бери, развивайся, совершенствуйся.

Я очень самокритичная и очень самокопательная. Хвалить себя не умею, а если меня хвалят, воспринимаю комплименты очень осторожно.

Внутренняя борьба со своими стереотипами всегда есть. Но внутренняя борьба – это внутренняя борьба. Поборолась сама с собой, — и забыла. На самом деле нужно слушать режиссера. Если он знает, чего хочет, он плохого не посоветует.

Когда я показывала на первом и втором курсе театрального института этюды, мне очень легко было заплакать. Есть у меня такая особенность — плачу по щелчку. Я постоянно приносила этюды со слезами и страданиями. И однажды мастер сказал: «Если ты на следующую пару не принесешь этюд, где смеешься, я тебя отчислю». Выполнить это было очень сложно. У меня были проблемы с самоиронией, юмором, комическими ролями. А сейчас получается. Не знаю как, но получается, — и все.

Я не думаю, что достигла того уровня, чтобы считать себя хорошим актером, поэтому продолжаю учиться. После каждого спектакля думаю о том, что сделала здесь не то, а здесь не так. Дорабатываю. Исправляю. Это черта во мне всегда присутствует, и от нее никуда не денешься. Возможно, это и хорошо: если актер успокаивается, он быстро оказывается вне профессии.