БЕЗ ДИСТАНЦИИ: Станислав Кочетков

Если для мэтров русской театральной школы театр начинался с вешалки, то для юных зрителей новосибирского «Старого дома» ‒ наверняка с Нильса, озорного мальчишки с большим сердцем и гигантской тягой к приключениям. Самого известного гусенавта мира играет артист Станислав Кочетков. Для постоянных поклонников нашего театра ‒ робкий Володя в «Головлевых», взмыленный пороком Тоцкий в «Идиоте», желторотый Макар в «Цементе», чья жизнь настолько трагична и коротка, что даже не укладывается в изрешеченный пулями осколок азбуки. В новом выпуске рубрики БЕЗ ДИСТАНЦИИ Станислав рассказывает об отношении к профессии, хобби и пространстве своей внутренней реальности.

В театральную студию я попал в тринадцать лет. Пошел за компанию с ребятами и остался. Тогда это было просто здорово ‒ компания открытых добрых творческих людей. Только на третьем курсе колледжа я осознал, что это не просто приятное времяпрепровождение, а дело, которым я хочу заниматься всю жизнь.

В «Старом доме» я проработал три сезона. Иной раз мне кажется, что все уже пройдено, — больше меня ничем не удивишь. И вдруг появляется новая работа, и ты понимаешь: «О! Это совсем другое». Из этой непохожести одной роли на другую возникает ощущение процесса, который не заканчивается никогда.

Наш театр —это такая русская рулетка, в которой ты не знаешь, что будет завтра, со следующим режиссером, с новой ролью. Ты живешь с этой нестабильностью, и именно она даёт тебе энергию и работоспособность.

Я так рано попал в профессию, что не представляю свою жизнь без театра. Ты привыкаешь отдавать энергию со сцены ‒ потом без этого очень сложно.

Роли бывают разные. Одни не дают тебе яркости, какой-то особенной зрительской любви, но добавляют профессионализма и двигают тебя как актера вперед. А есть роли, которые как человеку многое объясняют тебе в жизни.

Первой моей ролью еще в театральной студии был паж в «Золушке». В студенчестве я любил роман «Господа Головлевы», и роль в одноименном спектакле стала моим первым важным шагом в театре «Старый дом». Тоцкий в «Идиоте» — страшная роль, но я за нее я очень благодарен режиссеру. Я никогда не понимал, что происходит внутри, когда люди решаются на такое, — эта работа ответила на все мои вопросы. А роль Нильса в потрясающем спектакле «Путешествие Нильса с дикими гусями» подарила мне чувство гармонии, самореализации и самоценности.

В актерской профессии далеко не все зависит от вдохновения и чутья. Там слишком много нюансов и практических вещей, без которых не получится ничего.

Мне безумно нравится роль Нильса. Она не только подарила мне чувство ответственности, но и разделила мою актерскую жизнь на «до» и «после». Если до этого спектакля я всё время занимался домашним разбором, прокручивал роль в голове и обдумывал каждый шаг, а практики не хватало, то Нильс стал той работой, где не было времени думать. Нужно было выходить на сцену, пробовать, ошибаться, падать, вставать, взлетать и идти дальше. Мы репетировали, репетировали, и получился замечательный спектакль.

В пространстве «Старого дома» мы выстраиваем такие отношения с партнерами и зрителями, в которых невозможно обмануть. Мы слишком близки друг другу, мы, как на ладони, — и это провоцирует на правду.

В театре разные случаи бывают. Что-то упало, что-то не зарядили, что-то пошло не так. Но в нашем «Старом доме» тебя обязательно спасут. Ты всегда чувствуешь за собой крепкое партнерское плечо.

В твоей жизни всегда есть точки, про которые ты, казалось бы, знаешь всё, — друзья, любовь, родные, профессиональные отношения. Ходишь по этим точкам и не замечаешь ничего сверх. А когда ты попадаешь на ту или иную роль, вдруг начинаешь задавать себе вопросы, которые в обычной жизни никогда бы не задал, разбираешь темы, которые вообще-то видел каждый день, просто не знаешь о них ничего. Потом эти знания очень помогают.

В жизни очень много правил и запретов. А на сцене можно себе позволить все. И в каждой новой роли ты открываешь себя с нового ракурса.

Иногда у меня возникает такое ощущение, что на сцене мы стоим перед зрителями без кожи. Мы очень ранимы и очень открыты. Лично мне это ощущение дает очень много сил и вдохновения. Я понимаю, что рядом стоят люди, которые испытывают те же чувства.

Конечно, есть профессия: я точно знаю, где заканчивается роль и начинаюсь я. Но в нашем маленьком театре всё так тесно переплетено, что грань между тобой и ролью становится едва уловимой. Порой даже кажется, что на сцене ты намного искренней и объемнее, чем в жизни.

Если выходя на малую сцену, ты не проживешь каждый момент вместе со своим персонажем, ничего не выйдет: зрителю будет неинтересно.

В театре всё работает на актера. Важен каждый цех. Если тебе сошьют костюм, в котором будет некомфортно, зритель это тут же заметит. Если на тебе не окажется света, никто в зале ничего не увидит, как бы замечательно ты ни играл. Если в нужный момент не включат музыку, не сработает задуманный приём.

У нас безумно работоспособный коллектив и замечательные рабочие отношения. Как бы мы ни общались за сценой, на сцене всегда происходит очень сильный и мощный обмен энергиями, знаниями, эмоциями, жизнью.

Когда я прихожу домой, мне всегда есть, чем заняться. Ни скуки, ни вопросов не возникает. Дело всегда найдется. Мне и с людьми нескучно, и интересно с самим собой.

Театр — это не веселье. Это дело, которому нужно отдаваться. Но жить одним театром значит обеднить себя как человека. Жизнь важнее даже самой любимой и уважаемой профессии.

У меня в жизни всегда что-то происходит. Я люблю жить. Люблю читать. Люблю ходить в спортзал. Я не фанатик. Мне кажется жить надо так, чтобы получать удовольствие, счастье и радость.