Novosibirsk State
Drama Theater

Февраль почти целиком был отдан на откуп музыкальному театру, который традиционно не отличается особым географическим разнообразием. С этой недели по-настоящему набирает обороты основная драматическая программа фестиваля. Всего за следующие полтора месяца в Москве будет показано 39 спектаклей из 22 городов, от Перми до Новокуйбышевска, не считая внеконкурсных работ, которые вошли в Детский Weekend и Russian Case 2018. Театры из трех городов ― Альметьевска, Махачкалы и Лесосибирска ― участвуют в основной программе фестиваля впервые.

В целом ясно, что несмотря на год от года усиливающуюся в профессиональном сообществе критику «Золотой маски» как национальной театральной премии и недоступность фестивальных показов для рядового зрителя (цены на топовые спектакли стартуют от 3 тысяч рублей и доходят до 30), она по-прежнему превосходно справляется с задачей находить вне столиц интересный театр.

Из Сибири в этом году на «Золотую маску» привезут постановки театров Новосибирска, Омска, Томска, Новокузнецка, Якутска, Канска и Лесосибирска (Красноярский край). Надо признать, едва ли у этих работ, за возможным исключением одной или двух, есть существенные шансы на победу в какой-то из ключевых номинаций, но это не так важно. Как удачно выразился критик Дмитрий Ренанский, «программа "Золотой маски" — тот редкий случай, когда принцип "главное не победа, а участие" не кажется утешением для неудачников: как ни крути, новейшую историю отечественного театра пишут не лауреаты фестиваля, но его номинанты».

Спектакль «Я здесь» ― постановка Максима Диденко по трем текстам поэта-концептуалиста Льва Рубинштейна, написанным между 1980 и 1994 годами. Премьера состоялась 22 декабря 2016 года на сцене новосибирского театра «Старый дом» и продолжила представленный годом ранее перформанс «Программа совместных переживаний». Диденко, петербургский режиссер и хореограф родом из Омска, работает в основном в Москве ― там он поставил «Хармс.Мыр» и «Пастернак. Сестра моя жизнь» в Гоголь-центре, «Цирк» и «Идиота» в Театре Наций, «Чапаева и Пустоту» в театре «Практика». На этот раз занялся изучением природы власти и государственного подавления.

Диденко в прошлом танцор и многие свои спектакли решает пластически ― этот не исключение. В то же время сценография «Я здесь» определяется масштабной видеопроекцией, созданной медиахудожником Олегом Михайловым. Помимо прочего, она воспроизводит в реальном времени лица и тела актеров, а также стихи Рубинштейна. Музыку и хоралы на тексты карточек написал композитор Александр Карпов. «Я здесь» номинирован на четыре «Золотые маски», в том числе в категории спектакль малой формы, где может рассчитывать побороться наравне с «Тартюфом» Филиппа Григорьяна и «Розенкранцем и Гильденстерном» Дмитрия Волкострелова.

«Лесосибирск Лойс» в конкурсной программе «Золотой маски» проходит в категории «экспериментов», в рамках которой среди прочих соревнуется с оперой «Галилео» Электротеатра Станиславский и немцами Rimini Protokoll. Впрочем, несмотря на более чем авангардную компанию, спектакль театра «Поиск» из Лесосибирска (275 километров на север от Красноярска) хочется назвать скандальным ― как иначе обозначить появление в самом сердце российского театрального мейнстрима, которому постдрама страшнее чумы, постановки, буквально разворачивающейся в чате «ВКонтакте»? Зритель, даже сидя в театральном зале напротив актеров на сцене, наблюдает за происходящим, прежде всего, через экран своего смартфона.

Это уже третья по счету работа в театре «Поиск» молодого краснодарского режиссера с запутанной биографией Радиона Букаева. Пьесу для нее представительницы «новой драмы» младшего поколения из Екатеринбурга Ирина Васьковская (премия «Дебют» 2014 года) и Дарья Уткина написали на основе документального материала, собранного у лесосибирских подростков.

Еще один спектакль из репертуара «Старого дома», нашумевший «лирический хоррор», поставленный актрисой и режиссером Юлией Ауг по двум сюжетно не связанным рассказам Анны Старобинец, будет показан в рамках программы «Маска плюс». Идея сценического воплощения текстов Старобинец изначально была предложена критиком Павлом Рудневым, и затем опробована Ауг, поставившей эскиз будущей постановки в рамках четырехдневного марафона «Актуальный театр» в «Старом доме».

В своем окончательном виде «Злачные пажити» сложились в результате доработки для показа в рамках петербургского фестиваля site-specific (существующего вне специального сценического пространства) театра «Точка доступа» в павильоне студии «Лендок». Выбор места Ауг объяснила так: «По жанру эти новеллы — утопия. Если искать аналогии, вспоминается фильм Абрама Роома "Строгий юноша", где очень много свободных пространств, огромные светлые здания, красивые юноши и девушки со спортивными телами... И человек так одиноко выглядит на фоне этих гигантских построений!»

Не случайно и то, что Ауг выбрала в качестве площадки павильон, предназначенный для создания именно документального кино: «Ее [Старобинец] фантастическая проза невероятно документальна в наше время. Те социальные высказывания, которые я считываю в ее текстах, они про здесь и сейчас». Или, цитируя актера Тимофея Мамлина, исполнившего главную роль в первом из двух рассказов: «Спектакль страшен, потому что он не врет. Даже несмотря не то, что сюжет футуристичен, он правдив, так как застроен на человеческом отношении к технологии и новому, неизвестному. Испорченном отношении».

Переходя к более герметичным формам театральной выразительности ― на «Золотую маску» в трех номинациях претендует кукольный спектакль-абсурд «Пикник» с возрастным ограничением 18+, поставленный по анти-военной пьесе Фернандо Аррабаля 1952 года руководителем театра Сергеем Иванниковым.

По сравнению со своими соперниками по конкурсной программе, среди которых кукольная «драма на обочине» из Пензы и документальный в самом строгом смысле слова кукольный театр, поставленный на сцене московского Музея истории ГУЛАГа, «Пикник» смотрится довольно консервативно. Хотя в постановке участвуют все артисты театра, на сцене появляются только куклы, в то время как люди находятся в «черном кабинете». Что бы это ни значило.

Еще один серьезный претендент на приз за спектакль малой формы ― «Жизнь» петербургского гуру социального театра Бориса Павловича («Язык птиц», БДТ; «Вятлаг», Театр.doc) из омского Театра драмы. Постановка по мотивами «Смерти Ивана Ильича» Льва Толстого стала первой новой сценической работой режиссера за два года, прошедших с сокрушительного успеха его «Языка птиц» на сцене БДТ. Режиссерскую работу в театре Могучего Павлович совмещал с должностью куратора образовательных программ. Из БДТ и игрового театра, впрочем, вскоре ушел делать собственный горизонтальный театральный проект. На сцене после этого поставил только «Пианистов» ― сложно устроенный музыкальный театр в новосибирском «Глобусе».

На фоне прочих работ «Жизнь», несмотря на провокации вроде меняющихся ролями актеров и бара на сцене, выглядит почти даже конформно. Как минимум, нужно заметить, что происходящее здесь легко может служить моделью для жизни в барах по другую сторону четвертой стены.

Экспертный совет «Золотой маски» уже несколько лет подряд не устает подчеркивать свою любовь к якутскому «Олонхо». Этот театр специализируется на одноименном традиционном стиле театрализованного вокального исполнительства, основанного на текстах национального эпоса. Представление-олонхо, выбранное в этот раз ― «Воительница-Джырыбына», созданное режиссером Матреной Корниловой для показа на открытии фестиваля тюркских народных театров «Науруз» в Казани. В Москве спектакль будет сопровождаться синхронным переводом.

В конкурсной программе «Золотой маски» постановка участвует как драматический спектакль большой формы. Важно понимать, что, хотя со стороны олохно может казаться похожим на оперу и вообще западный музыкальный театр, это именно драматическое искусство с развитой системой выразительности, уходящей корнями в местные религиозные представления и обряды, во многих отношениях похожее на античный театр.

Вместе с тем, это молодой театр, созданный за последние два десятилетия в условиях почти полностью уничтоженной традиции и активно экспериментирующий в поиске современного языка. Как отмечает Кристина Матвиенко, в условиях общества, пережившего советский опыт, понять извне, как устроен такой театральный язык, судя по всему, просто невозможно.

Сергей Чехов, молодой режиссер из Новосибирска, учившийся у Сергея Афанасьева и Бориса Юхананова, получил от экспертов «Золотой маски» карт-бланш на эксперименты за верность себе. Его дебютная постановка на прогрессивной сцене Новокузнецкого драматического театра (тоже камерная, тоже по «новой драме») в прошлом сезоне добралась только до программы «Маска плюс». В этот раз Чехов выбрал работу, которую уже показывал дважды, и не прогадал. Спектакль «Лондон» по пьесе белоруса Максима Досько, поставленный Чеховым в присущей ему формальной манере, еще до номинации на «Маску» успел заслужить гран-при XV фестиваля театров малых городов России, прошедшего прошлым летом в Тобольске.

Этот мюзикл в Новосибирском театре музыкальной комедии поставил оперный режиссер Филипп Разенков на музыку и либретто Александра Шевцова по румынской пьесе 1942 года, написанной Михаилом Себастианом. Ничем особым он не примечателен, кроме того, что собрал восемь номинаций в различных конкурсных программах и обновил рекорд для музыкального театра за все время существования премии.