Премьера
В ближайшее время премьеры не запланированы!
8 спектаклей из Сибири, номинированных на «Золотую маску»
05 марта 2018Александр Стерник Мастера Сибири
Постановка про социальные сети из Лесосибирска, кукольный спектакль с ограничением 18+ и традиционный театр Якутии
26 февраля в Москве в рамках фестиваля национальной театральной премии «Золотая маска» показом спектакля «Бесконечный апрель» Хабаровского краевого театра драмы открылась внеконкурсная программа «Маска плюс». В нее вошли восемь драматических постановок из театров Екатеринбурга, Новосибирска, Хабаровска, Петербурга, Шарыпова (Красноярский край) и Серова (Свердловская область).
Февраль почти целиком был отдан на откуп музыкальному театру, который традиционно не отличается особым географическим разнообразием. С этой недели по-настоящему набирает обороты основная драматическая программа фестиваля. Всего за следующие полтора месяца в Москве будет показано 39 спектаклей из 22 городов, от Перми до Новокуйбышевска, не считая внеконкурсных работ, которые вошли в Детский Weekend и Russian Case 2018. Театры из трех городов ― Альметьевска, Махачкалы и Лесосибирска ― участвуют в основной программе фестиваля впервые.
В целом ясно, что несмотря на год от года усиливающуюся в профессиональном сообществе критику «Золотой маски» как национальной театральной премии и недоступность фестивальных показов для рядового зрителя (цены на топовые спектакли стартуют от 3 тысяч рублей и доходят до 30), она по-прежнему превосходно справляется с задачей находить вне столиц интересный театр.
Из Сибири в этом году на «Золотую маску» привезут постановки театров Новосибирска, Омска, Томска, Новокузнецка, Якутска, Канска и Лесосибирска (Красноярский край). Надо признать, едва ли у этих работ, за возможным исключением одной или двух, есть существенные шансы на победу в какой-то из ключевых номинаций, но это не так важно. Как удачно выразился критик Дмитрий Ренанский, «программа "Золотой маски" — тот редкий случай, когда принцип "главное не победа, а участие" не кажется утешением для неудачников: как ни крути, новейшую историю отечественного театра пишут не лауреаты фестиваля, но его номинанты».
Спектакль «Я здесь» ― постановка Максима Диденко по трем текстам поэта-концептуалиста Льва Рубинштейна, написанным между 1980 и 1994 годами. Премьера состоялась 22 декабря 2016 года на сцене новосибирского театра «Старый дом» и продолжила представленный годом ранее перформанс «Программа совместных переживаний». Диденко, петербургский режиссер и хореограф родом из Омска, работает в основном в Москве ― там он поставил «Хармс.Мыр» и «Пастернак. Сестра моя жизнь» в Гоголь-центре, «Цирк» и «Идиота» в Театре Наций, «Чапаева и Пустоту» в театре «Практика». На этот раз занялся изучением природы власти и государственного подавления.
Диденко в прошлом танцор и многие свои спектакли решает пластически ― этот не исключение. В то же время сценография «Я здесь» определяется масштабной видеопроекцией, созданной медиахудожником Олегом Михайловым. Помимо прочего, она воспроизводит в реальном времени лица и тела актеров, а также стихи Рубинштейна. Музыку и хоралы на тексты карточек написал композитор Александр Карпов. «Я здесь» номинирован на четыре «Золотые маски», в том числе в категории спектакль малой формы, где может рассчитывать побороться наравне с «Тартюфом» Филиппа Григорьяна и «Розенкранцем и Гильденстерном» Дмитрия Волкострелова.
«Диденко удалось создать на сцене ситуацию, в которой танец и веселье неотличимы от марша и перемещений под конвоем. Но в то же время зритель может подметить эту неотличимость, нервно среагировать на "сбой". И тогда он увидит перед собой мир, в котором существование людей вместе — это неизбежный ад». Дмитрий Королев для издания «Около».
«Лесосибирск Лойс» в конкурсной программе «Золотой маски» проходит в категории «экспериментов», в рамках которой среди прочих соревнуется с оперой «Галилео» Электротеатра Станиславский и немцами Rimini Protokoll. Впрочем, несмотря на более чем авангардную компанию, спектакль театра «Поиск» из Лесосибирска (275 километров на север от Красноярска) хочется назвать скандальным ― как иначе обозначить появление в самом сердце российского театрального мейнстрима, которому постдрама страшнее чумы, постановки, буквально разворачивающейся в чате «ВКонтакте»? Зритель, даже сидя в театральном зале напротив актеров на сцене, наблюдает за происходящим, прежде всего, через экран своего смартфона.
Это уже третья по счету работа в театре «Поиск» молодого краснодарского режиссера с запутанной биографией Радиона Букаева. Пьесу для нее представительницы «новой драмы» младшего поколения из Екатеринбурга Ирина Васьковская (премия «Дебют» 2014 года) и Дарья Уткина написали на основе документального материала, собранного у лесосибирских подростков.
«В Лесосибирске, маленьком городе в Красноярском крае, есть спектакль о социальных сетях "Лесосибирск Лойс", который меня удивил. Они сделали фейковые страницы "ВКонтакте" для персонажей истории, взяли тему своего родного города, откуда все хотят уехать, и рассмотрели ситуацию, как на практику в школу приходит молодой учитель литературы. Он хочет противопоставить себя системе и заводит с учениками дружбу в сети. Мы смотрим, как они переписываются, причем каждый раз видим с новой точки зрения — то ученица пишет, то ученик, то учителя. Показывается, как они набирают текст, стирают его, пишут иначе, какую музыку при этом слушают. Все это видно на большом экране. Кто-то может сказать, что это не театр, но это театр». Мария Симонова для издания «Томский обзор».
Еще один спектакль из репертуара «Старого дома», нашумевший «лирический хоррор», поставленный актрисой и режиссером Юлией Ауг по двум сюжетно не связанным рассказам Анны Старобинец, будет показан в рамках программы «Маска плюс». Идея сценического воплощения текстов Старобинец изначально была предложена критиком Павлом Рудневым, и затем опробована Ауг, поставившей эскиз будущей постановки в рамках четырехдневного марафона «Актуальный театр» в «Старом доме».
В своем окончательном виде «Злачные пажити» сложились в результате доработки для показа в рамках петербургского фестиваля site-specific (существующего вне специального сценического пространства) театра «Точка доступа» в павильоне студии «Лендок». Выбор места Ауг объяснила так: «По жанру эти новеллы — утопия. Если искать аналогии, вспоминается фильм Абрама Роома "Строгий юноша", где очень много свободных пространств, огромные светлые здания, красивые юноши и девушки со спортивными телами... И человек так одиноко выглядит на фоне этих гигантских построений!»
Не случайно и то, что Ауг выбрала в качестве площадки павильон, предназначенный для создания именно документального кино: «Ее [Старобинец] фантастическая проза невероятно документальна в наше время. Те социальные высказывания, которые я считываю в ее текстах, они про здесь и сейчас». Или, цитируя актера Тимофея Мамлина, исполнившего главную роль в первом из двух рассказов: «Спектакль страшен, потому что он не врет. Даже несмотря не то, что сюжет футуристичен, он правдив, так как застроен на человеческом отношении к технологии и новому, неизвестному. Испорченном отношении».
«В спектакле, в способе актерского существования, чувствуется отказ от какой-либо условности, от дистанции — Тимофей Мамлин переживает то, о чем рассказывает, здесь и сейчас — вскрикивает, обращаясь к пустому небу, проглатывает ком в горле, борется с подступающими слезами. Вроде бы в этой простроенности эмоционального накала — спасение от монотонности, но история становится несколько частной, а смысл затеняется вынужденным сопереживанием. При этом "Злачные пажити" — точно не литературное чтение, а именно спектакль, здесь очень важна физиологичность: голое, скукоженное то ли от холода, то ли от неловкости, тело актера действует так, как, кажется, должен действовать этот текст, вызывая чувство дискомфорта, оторопь». Анна Банасюкевич для издания «Театр.»
Переходя к более герметичным формам театральной выразительности ― на «Золотую маску» в трех номинациях претендует кукольный спектакль-абсурд «Пикник» с возрастным ограничением 18+, поставленный по анти-военной пьесе Фернандо Аррабаля 1952 года руководителем театра Сергеем Иванниковым.
По сравнению со своими соперниками по конкурсной программе, среди которых кукольная «драма на обочине» из Пензы и документальный в самом строгом смысле слова кукольный театр, поставленный на сцене московского Музея истории ГУЛАГа, «Пикник» смотрится довольно консервативно. Хотя в постановке участвуют все артисты театра, на сцене появляются только куклы, в то время как люди находятся в «черном кабинете». Что бы это ни значило.
«Вот как начинается "Пикник": из непроницаемой черноты вдруг вспыхивает сверкающая белизной точка. Точка пульсирует, живет, дышит, с каждым вдохом расширяясь, и уже различаешь кисти рук в белых перчатках, вдох-выдох, там уже две пары рук, стянутые в один клубок, вдох-выдох, в руках возникает белый краешек платка, вдох-выдох, платок все растягивается и вот уже постоянно движущийся белоснежный квадрат, из которого ловкие пальцы прямо в невесомости вылепливают голову старухи в старомодном кружевном чепце, вдох-выдох, и вот она уже вся материализуется в пространстве — телесная, нечеловечески гигантская, исполинская».
Еще один серьезный претендент на приз за спектакль малой формы ― «Жизнь» петербургского гуру социального театра Бориса Павловича («Язык птиц», БДТ; «Вятлаг», Театр.doc) из омского Театра драмы. Постановка по мотивами «Смерти Ивана Ильича» Льва Толстого стала первой новой сценической работой режиссера за два года, прошедших с сокрушительного успеха его «Языка птиц» на сцене БДТ. Режиссерскую работу в театре Могучего Павлович совмещал с должностью куратора образовательных программ. Из БДТ и игрового театра, впрочем, вскоре ушел делать собственный горизонтальный театральный проект. На сцене после этого поставил только «Пианистов» ― сложно устроенный музыкальный театр в новосибирском «Глобусе».
На фоне прочих работ «Жизнь», несмотря на провокации вроде меняющихся ролями актеров и бара на сцене, выглядит почти даже конформно. Как минимум, нужно заметить, что происходящее здесь легко может служить моделью для жизни в барах по другую сторону четвертой стены.
«Начавшись как произведение, то есть как авторское высказывание, "Смерть Ивана Ильича" постепенно переходит в регистр текста как совокупности цепочек слов и предложений, которые читатель (а театр здесь акцентирует свою читательскую позицию, это спектакль-чтение) волен понимать, как ему угодно. Театр же начинает с текстом прежде всего играть. Он увлекается разными ритмами чтения, разными регистрами произнесения отдельных звуков, он его то пропевает, то прохохатывает, то протанцовывает — все эти экзерсисы выполняются отменно, "легко и прелестно". Но даже собственно история еле пробивается сквозь всю эстетическую акробатику, что уж говорить об авторском голосе». Галина Брандт для издания «Петербургский театральный журнал».
Экспертный совет «Золотой маски» уже несколько лет подряд не устает подчеркивать свою любовь к якутскому «Олонхо». Этот театр специализируется на одноименном традиционном стиле театрализованного вокального исполнительства, основанного на текстах национального эпоса. Представление-олонхо, выбранное в этот раз ― «Воительница-Джырыбына», созданное режиссером Матреной Корниловой для показа на открытии фестиваля тюркских народных театров «Науруз» в Казани. В Москве спектакль будет сопровождаться синхронным переводом.
В конкурсной программе «Золотой маски» постановка участвует как драматический спектакль большой формы. Важно понимать, что, хотя со стороны олохно может казаться похожим на оперу и вообще западный музыкальный театр, это именно драматическое искусство с развитой системой выразительности, уходящей корнями в местные религиозные представления и обряды, во многих отношениях похожее на античный театр.
Вместе с тем, это молодой театр, созданный за последние два десятилетия в условиях почти полностью уничтоженной традиции и активно экспериментирующий в поиске современного языка. Как отмечает Кристина Матвиенко, в условиях общества, пережившего советский опыт, понять извне, как устроен такой театральный язык, судя по всему, просто невозможно.
«Не было раньше театра Олонхо, ведь олонхо ― это то, что поет сказитель. И уникальность Андрея Борисова и Степаниды Борисовой в том, что в наше время, в XXI веке, мы создаем этот уникальный театр Олонхо, где еще неизвестно, как играть надо и каким должен быть артист театра Олонхо, как должен создаваться. Постоянно идут лаборатории, постоянно идет работа. Мы все время учимся». Матрена Корнилова в интервью изданию «События».
Сергей Чехов, молодой режиссер из Новосибирска, учившийся у Сергея Афанасьева и Бориса Юхананова, получил от экспертов «Золотой маски» карт-бланш на эксперименты за верность себе. Его дебютная постановка на прогрессивной сцене Новокузнецкого драматического театра (тоже камерная, тоже по «новой драме») в прошлом сезоне добралась только до программы «Маска плюс». В этот раз Чехов выбрал работу, которую уже показывал дважды, и не прогадал. Спектакль «Лондон» по пьесе белоруса Максима Досько, поставленный Чеховым в присущей ему формальной манере, еще до номинации на «Маску» успел заслужить гран-при XV фестиваля театров малых городов России, прошедшего прошлым летом в Тобольске.
«Пьеса "Лондон" — жизнеописание сантехника Гены, рассказанное от третьего лица. Гена — 34-летний сантехник ЖЭКа, имеющий судимость за кражу "по пьяне". Сам "с Ракова", работает в Озерце (под Минском). Разведен, имеет сына, не пьет (завязал), на досуге занимается соломоплетением. За успехи в этом деле отправляется в Лондон, где чувствует себя некомфортно, нелепо и осознает, как любит свою, казалось бы, неприглядную жизнь и Родину». «Урбанвилль»
Этот мюзикл в Новосибирском театре музыкальной комедии поставил оперный режиссер Филипп Разенков на музыку и либретто Александра Шевцова по румынской пьесе 1942 года, написанной Михаилом Себастианом. Ничем особым он не примечателен, кроме того, что собрал восемь номинаций в различных конкурсных программах и обновил рекорд для музыкального театра за все время существования премии.
«По сути, "Безымянная звезда" — это пример тоски по советскому кинематографу. Вернее, даже не по нему, а по тому ощущению сказки, которое связано у нас с детством: тогда, как известно, и трава была зеленее, и звезды — ярче, а любовь — только настоящая». Филипп Разенков в интервью изданию «Один дома»
В статье упомянуты:
Люди:
спектакли: