Фантазии на тему старой сказки

18 january 2011
Юлия Щеткова Новая Сибирь, 15.01.2010

---

«Морозко» настолько пришелся по душе юной стародомовской публике, что был оставлен в репертуаре театра для регулярного постновогоднего просмотра.

Мне как маме и журналисту за зимние праздники в ноябре пришлось отсмотреть немало новогодних постановок, и «Морозко» я без сомнений могу назвать лидером каникулярного проката. Кстати, того же мнения придерживаются и независимые респонденты, проголосовавшие за спектакль «Старого дома» в интернет-опросах, запущенных на ряде новосибирских форумов. В разделе отзывов на популярном семейном портале SibMama «Морозко», к примеру, вообще не получил ни одного отрицательного отклика. И это на фоне того, что даже главный новосибирский поставщик сказочно-новогодней продукции, театр «Глобус», в этом году подобным результатом похвастаться не смог (впрочем, у глобусовской сказки «Сказочные существа и немного колдовства» свои победы — чудеснейшие декорации Евгения Лемешонка, которые хочется не только захвалить, но и унести домой на память).

Постановкой «Морозко» в «Старом доме» занялась не так давно появившийся на театральной карте города режиссер Анна Зиновьева. Свою театральную карьеру Анна начала в театре «Красный факел», где несколько лет проработала актрисой. Затем окончила Высшее театральное училище им. Щукина и вернулась в Новосибирск уже в качестве режиссера. Для постановки новогодней забавы режиссер пригласила композитора Станислава Пастухова, художницу Каринэ Булгач, ловко превращающую валенок в коня, а крохотную сцену театра то в уютную мультяшную избушку, то в волшебную заимку, и молодых актеров театра, наделивших спектакль особым драйвом и энергетикой.

Фактически у стародомовского «Морозко» две основы — набитая под завязку специфическими словечками и недетскими цитатами пьеса уральского драматурга и русская народная сказка, которую мы помним по красочным «чуфыр-муфыр» кинорежиссера Александра Роу. Однако и современную версию, и ее лаконично-грубоватую народную прародительницу режиссер Анна Зиновьева аккуратно подрихтовала и в результате получила обаятельный сценический текст, в равной степени захватывающий и детскую, и взрослую аудиторию. Судите сами: пока родители смакуют вольный спитч Бабы-яги на тему Руси-тройки, дети катаются по полу от ее кавказского танца со столовыми приборами; пока малышня радуется встрече с душкой-Морозко, взрослые с удовольствием ловят его граничащий с пофигизмом позитив; пока мамы-папы удовлетворяют свою ностальгию по советским музыкальным сказкам, слушая фольклорное пение, девочки-мальчики подхватывают ритм и прихлопывают-притопывают, ни на минуту не отвлекаясь от происходящего на сцене. И все это без пошлых заигрываний с аудиторией, органично, динамично, сообразно законам детского восприятия, смачно, вкусно.
Сама госпожа Зиновьева рассказывает о компиляции версий следующее: «Планируя постановку новогоднего спектакля, мы единогласно решили, что это будет русская народная сказка. Мне кажется, это очень правильно — воспитывать детей на наших старых добрых сказках, на русском фольклоре. При этом мы остановились на особой авторской инсценировке Николая Коляды, благодаря чему серьезная народная версия «Морозко» наполнилась живым современным юмором, я бы даже сказала — стебом. А от себя мы добавили новые образы Лешего и Бабы-яги (они у нас играют роль безответно влюбленного и бунтарки), а также тему путеводной звезды — тему мамы Настеньки, которая появляется на сцене и направляет дочь, помогает справиться с трудными ситуациями, выбрать верное решение не по разуму, а по сердцу. В итоге у нас получилась очень добрая сказка, в которой, в отличие от сказки-первоисточника, отрицательные персонажи не погибают, а исправляются».

Нестандартные образы — отдельное достижение рабочей группы «Морозко». В рамках традиции остались разве что добрая трудолюбивая Настенька (Лариса Чернобаева) и ее покорный слову жены старик-отец (Вячеслав Митянин). Все остальные герои либо на все лады утрируют стереотипы, как, например, наевшие бока на блинах, леденчиках мачеха Настеньки (Татьяна Шуликова) и сводная сестра Акулина (Виктория Коротких), либо на глазах уходят в отрыв. Морозко (Владимир Казанцев) из величественного старика с длинной седой бородой превращается в безбородого толстенького смешливого человечка, которому до чертиков надоели сказочные порядки. Энергичная старушка Баба-яга (Максим Гуралевич) скорее походит на коренную жительницу Академгородка, нежели на убогую лесную нечисть, а романтично настроенный Леший (Сергей Дроздов), по-мюнхгаузеновски патетично прогревающий ноги в тазике с кипятком, вряд ли напомнит публике сучковатое ухало из великорусских чащоб. Да и пакостят они не корысти ради и уж точно не злого умысла для. Все больше — от скуки и как-то так безобидно, беззубо, для острастки, но с шумом, гамом и задором. И пусть победа добра над злом резюмируется неубедительной для взрослых просьбой искоренить злобу и зависть из сердца, дети чудесам на сцене «Старого дома» искренне верят. Да и в чудо, хочется надеяться, тоже. А значит, время потрачено не зря.

---

The article mentions:

perfomances:

• Морозко