Premier
В ближайшее время премьеры не запланированы!
«Пер Гюнт»: а артист-то голый!
06 march 2014Анна Наумцева НГС.РЕЛАКС
Четырехчасовой спектакль с плясками троллей и пьяным героем без трусов потряс политическую и культурную элиту Новосибирска
В театре «Старый дом» по-новому прочли пьесу Ибсена «Пер Гюнт». Премьера вызвала ажиотаж: зрители, осилившие четырехчасовой спектакль, разделились на два лагеря. Одних шокировал вид совершенно голого главного героя, другие обещают приобщить к этому культурному опыту своих знакомых и товарищей по партии. Совместима ли нагота с высоким искусством, — выясняла корреспондент НГС.РЕЛАКС.
27 февраля в новосибирском театре «Старый дом» прошла премьера спектакля «Пер Гюнт» по Генрику Ибсену. Постановка тут же всколыхнула социальные сети противоречивыми отзывами. «Требую моральную компенсацию за просмотр трясущихся яичек и пиписьки главного героя в течение 15 минут на сцене», — написала в своем твиттере пиар-менеджер оперного театра. «Гипнотическое счастье доставляет «Старый дом» «Пер Гюнтом», — высказалась в твиттере организатор «Интерры» Лада Юрченко. Юрий Горлатых, зампредседателя комитета Заксобрания по социальной политике, здравоохранению, охране труда и занятости населения, пообещал в твиттере, что поведет на спектакль всю фракцию «Единой России».
«Пер Гюнт — бомба!!! Всем смотреть, плакать и смеяться!» — советует депутат.
Для режиссера-итальянца Антонио Лателла «Пер Гюнт» — вторая масштабная работа с артистами «Старого дома». Прежде он был известен как автор самого длинного спектакля Новосибирска: «Трилогия. Электра. Орест. Ифигения в Тавриде». Чтобы окунуться в мир античной трагедии, зрители должны провести в театре более шести часов. Теперь Лателла взялся за норвежца Генрика Ибсена с его махиной текста в жанре «поток сознания».
Спектакль начинается с того, что Пер Гюнт (Анатолий Григорьев) нарождается из гигантской туши плюшевого оленя абсолютно голым. Артист старается цензурировать зрелище, прикрываясь коленкой, — и благодаря умелой игре светотени с кресла в седьмом ряду, где посчастливилось (а может, наоборот) оказаться корреспонденту НГС.РЕЛАКС, особых анатомических подробностей не открылось. Натуру до такой же степени обнаженную можно встретить, например, в среднем голливудском фильме — и шокирует это разве что выходца из отдаленного монастыря. На первых рядах, если верить публике, обзор богаче.
Особо впечатлительные признавались потом, что они «просто в шоке от подобного искусства».
Дебошир Пер Гюнт, между тем, прикрывает срамоту широкими штанами и майкой-алкоголичкой — и идет вразнос. Первым рядам снова не везет — их обливают водой из бутылки, к которой герой усердно прикладывается. Будучи под хмельком, Пер ворует чужую невесту, совращает с пути истинного тихую умницу Сольвейг (Ларису Чернобаеву), попадает в сумасшедший дом, в кораблекрушение и, в конце концов, встречается с Мефистофелем (Сергеем Дроздовым). В чувстве стиля последнему не откажешь. Мефистофель выходит в одном сапоге, с тростью, в трусах и с клеткой на голове. По непонятной причине Пер принимает его за священника, хотя в действительности этот собирательный персонаж, скорее, распорядитель на празднике жизни. Мефистофель произносит закадровый текст, объявляет о смене места и действия на пустой сцене.
В отсутствии декораций есть что-то от давней европейской традиции, когда вместо полноценных задников на подмостках ставили таблички «Лес», «Море» и т.д. Усугубляют ощущение, что это все как-то не по-русски, массовые пляски на похоронах и переодевания без ухода за кулисы. Сменив платье, мать Пера Гюнта становится его возлюбленной, маленькая девочка — через миг уже взрослая кумушка-соседка, изменница-невеста — троллиха в изумрудном пеньюаре, пляшущая в пещере горного короля под потяжелевшего от времени Эдварда Грига.
В целом спектакль напоминает тинейджера — эпатажный, многим неудобный и настолько на повышенных тонах, что к концу заболевает голова.
Совмещать четырехчасовое пребывание в театре с завершением рабочей недели не рекомендуется. Исход борьбы усталости с концентрацией внимания может быть непредсказуемым.
Сам режиссер Антонио Лателла видит в истории Пера Гюнта путешествие нового Гулливера и нового Одиссея. Герой познает реальный и воображаемые миры, чтобы вернуться на родину к себе истинному. Много раз звучит мысль о самоидентификации, доведенная до абсурда вопросом, адресованным к каждому зрителю: «Я — Пер Гюнт?!». И ты как-то по-человечески сочувствуешь этому безумцу. Особенно в моменте, когда он со всего маха врезается в стену. Снова и снова, а на коже — ни единого синяка. Любопытно, где обретают такой навык?
Воспринимать этот спектакль только как аттракцион, где за умеренную плату показывают «пипиську», наверное, не стоит. Это, скорее, любопытный, хоть и изрядно затянутый пример того, каким множеством выразительных средств обладает театр.
Пусть даже в этой постановке они намешаны и воспринимаются не как целое, а как совокупность нескольких экспериментов — местами довольно удачных.
К тому же новосибирских театралов наготой не удивишь. Оперный театр с прошлого сезона выводит в «Фаусте» стриптизерш с голой грудью. Неизменные аншлаги собирает краснофакельский мужской стриптиз в двух действиях «Только для женщин» (хотя патриархальное общество очевидно более лояльно к женской наготе, чем к мужской). В столичных театрах артисты и вовсе раздеваются регулярно. Из последнего нашумевшего можно вспомнить «Ромео и Джульетту» в московском театре имени Пушкина, где голышом щеголяли Александра Урсуляк и поп-певец Сергей Лазарев. Что касается европейских и азиатских театров, то показывать актеров в чем мать родила для художественных целей там уже настолько нормально, что сложно отследить историю вопроса. Оголяться не гнушаются даже самые известные актеры. Например, один из театров Британии несколько лет назад вывел на сцену в чем мать родила Дэниела «Гарри Поттера» Рэдклиффа.
The article mentions:
perfomances: