«Ручейник»: в «Старом доме» поставили спектакль в необычном жанре «мокументари»
20 november 2012Елена Жукова Сибкрай.ru
Спектакль «Ручейник, или Куда делся Андрей?», построенный по законам европейского театра, может вызвать у зрителя, привыкшего к традиционным театральным формам, недоумение. Первый сюрприз, который приготовил режиссер зрителю, – зал переносится прямо на сцену. Актеры и декорации находятся от нас на расстоянии вытянутой руки, специально чтобы мы могли тщательно рассмотреть каждую вещь. Такое размещение продиктовано выбранным жанром – «мокументари» (происходит от английского «mock», что оно означает шутка, насмешка), или имитацией документального кино.
- Важно, чтобы зритель сидел близко ко всем вещам, ощущал их подлинность, это вызовет больше доверия к тому, что мы хотим показать. Мы работали с текстом Вячеслава Дурненкова, как с документом. В пьесе рассказывается история журналиста Андрея, который поехал в деревню собирать материал о неком святом старце, - рассказывает режиссер Семен Александровский. - Мы предположили, что главный герой собрал какой-то материал, есть его блокнот, диктофон, камера, стол, а самого Андрея нет, только артефакты его жизни. На столе героя лежат личные вещи: солдатики, фотографии, книжки, слайды. Из этих предметов, как из осколков, складывается личность Андрея - человека, рожденного в Советском Союзе, воспитанного в романтизме и идеализме тех времен, который в зрелом возрасте оказался в другой стране, где все перевернулось. Герой чувствует себя потерянным, ему кажется, что в жизни не осталось ничего настоящего. В поисках этого настоящего он и отправляется в деревню.
Второй ход режиссера – это создание синтетического спектакля, в котором соединяется несколько видов искусства. На зрителя словно обрушивается информационное цунами: ему нужно одновременно следить за тремя экранами, за шестью актерами, которые устраивают словесный пинг-понг и постоянно перемещаются по сцене, за музыкой…
- Я не хочу решать за зрителя, что главное в спектакле, - признается Семен Александровский. – Эта постановка может вызвать у человека раздражение, но главное – он получит опыт, это лучше, чем если он будет расслабленно сидеть в кресле, получать удовольствие и уйдет ни с чем.
Режиссер словно проводит параллель между тем, что происходит в голове у героя, и тем, что происходит на сцене. Перелом в сознании Андрея, который из СССР, где все было ясно, понятно и разложено по полочкам, попадает в современную Россию с ее игрой без правил, отражается в переходе от линейного мышления к клиповому.
- Огромное количество информации, которое наваливается на тебя во время спектакля, в перерыве начинает распределяться по ячейкам, а после спектакля остается чудесное послевкусие, - считает главный режиссер театра «Старый дом» Тимур Насиров. - Для меня главной в постановке стала тема смерти и того, что остается после человека. Мне важен не линейный сюжет, а лишь эта тема.
Актеры в постановке одеты так, как, наверное, им удобней в жизни, – джинсы, футболки. Они никого не изображают, а просто читают текст, включают музыку, демонстрируют слайды, с помощью веб-камеры показывают содержимое ящиков стола. «Актеры играют свое отношение к этому тексту, мне важно, чтобы они оставались собой на сцене. Тогда получается что-то настоящее», - уверен режиссер.
Эксплуатация клипового сознания позволяет режиссеру раскрыть современную пьесу и порождает бесконечное количество смыслов, причем, как это и положено в постмодернистском спектакле, главным становится зритель, который волен интерпретировать увиденное по-своему.
Драматург, автор пьесы «Ручейник, или Куда делся Андрей?» Вячеслав Дурненков после премьеры заметил, что именно таким должен быть театр. «Это нормальный постдраматический европейский театр. Многие привыкли приходить в театр, как в гастроном, зная, что купят колбасы, а театр этого не предполагает, - считает Вячеслав Дурненков. - Театр вообще должен предлагать дискомфортное существование, я прихожу в театр для того, чтобы меня поставили на место, чтобы я задумался, был ошарашен, находился в недоумении. Сегодня был редкий случай, когда во время спектакля я вернулся к себе десятилетней давности, в момент, когда писалась эта пьеса. Тогда уже было понятно, что происходит в стране, и мне нужно было выразить свое отношение, показать, что Советский Союз никуда не делся, он вцепился в нас мертвой хваткой. И сегодня, когда я смотрел этот спектакль, я понял, что за 10 лет многое изменилось, и той надежды, с которой писалась пьеса, во мне уже нет».
The article mentions:
perfomances: