Актёр и режиссёр Константин Колесник о постановке «Двойной игры» в театре «Старый дом», обэриутах и творце, живущем в каждом из нас.

 

— Константин, пару недель назад мы услышали новость: «Московский актёр телесериалов… бывший актёр “Красного факела” начал ставить в Новосибирске голливудский детектив». Вы действительно сменили место жительства?

 

— Я думаю, это рекламный ход, как у нас любят в СМИ. Я переехал временно…

 

— И снимаетесь в сериалах?

 

— Не то чтобы в сериалах — всего три серии, полноформатный фильм, роль небольшая, но интересная, подробности пока не буду раскрывать. На самом деле съёмки для меня — не цель, а способ заработать. В Москву я уехал полгода назад на время учёбы в Мастерской индивидуальной режиссуры (МИР) Бориса Юрьевича Юхананова.

 

— Год назад вы окончили режиссёрский факультет Новосибирского театрального института, мастерская Сергея Афанасьева. И снова учиться?

 

— Я очень хотел поступить в МИР, и когда такой шанс появился, с радостью воспользовался им. Помимо режиссуры театральной, нам преподают режиссуру кино и телевидения, а также продюсирование. Приезжают совершенно невероятные педагоги — из Англии, Франции, Америки, дают мастер-классы, приходят выдающиеся российские режиссёры и продюсеры. Очень интересен сам учебный процесс: мы занимаемся мифом об Орфее и Эвридике, студенты делают композиции, из этого многообразия работ Борис Юрьевич создаёт развёрнутое пространство. К примеру, с предыдущим набором он делал «Золотого осла» Апулея — любопытное зрелище, процесс, который длится несколько дней с утра до вечера, в него включены и зрители. Это новый процессуальный театр: Юхананов исследует театр через миф, через священные книги, философию. Глубокий творческий подход, много разных открытий происходит в процессе — и для участников, и для самого мастера. Это имеет огромный образовательный и культурологический эффект.

 

— На вашем счету несколько режиссёрских работ и в театре «Красный факел», и за его пределами. Богатый актёрский опыт помогает?

 

— Будучи взрослым и опытным актёром я до сих пор ощущаю себя молодым режиссёром, потому что ещё нахожусь в поисках своего стиля, театрального языка, многому учусь в процессе постановки. Сейчас Борис Юрьевич отпустил меня в Новосибирск для работы над новым спектаклем, как только закончу, поеду дальше учиться.

 

— Театр «Старый дом» предложил вам поставить на сцене детективную историю, премьера назначена на 17 ноября. По закону жанра требуется держать зрителя в постоянном напряжении, как решаете эту непростую задачу?

 

— Детектив — редкий гость на театральной сцене. И для меня предложение «Старого дома» стало новой историей. В пьесе Ребекки Рассел и Брайена Стюарта «Двойная игра», помимо закрученного сюжета, много юмора, иронии, масса парадоксальных ситуаций, что требует от персонажей нетривиальных решений. У нас прекрасный актёрский состав. И мне кажется, рождается необычный симбиоз — нечто среднее между детективом и комедией положений. Это расширяет возможности и для зрителей: кто-то сможет просто посмеяться и отдохнуть, кто-то захочет окунуться в мир детективной истории, побыть в напряжении и разгадать тайну, которая там спрятана.

 

— В интервью по случаю выхода спектакля «Жанна» в «Красном факеле» вы сказали, что как актёр исчерпали себя. Значит ли это, что вы постепенно уходите из актёрской профессии?

 

— Возможно, неверно процитировано. Не думаю, что я себя исчерпал как актёр. На днях я выходил на сцену «Красного факела» в роли Полковника в спектакле «Сильвестр». Сыграл, но испытал волнение.

 

— После перерыва в полгода?

 

— Да, я остро ощутил это, но справился. Хотя как актёр я всё-таки продолжаю работать, снимаюсь, репетировал в «Театре.doc» (Театр документальной пьесы. — Прим. авт.), правда, материал на некоторое время откладывали, сейчас вернусь, и мы с Евгением Скуковским продолжим эту работу. Проект называется «33 скандала Колчаку».

 

— Вы наверняка Колчак, это ваш типаж?

 

— Да, я в роли адмирала Колчака. Основой проекта послужили любопытные материалы о пребывании Колчака в Омске. Автор — Антон Сорокин, замечательный писатель, провокационный, мощнейший деятель начала ХХ века. Он провозгласил себя королём писателей и действительно был популярен в своё время, но многие из его произведений так и не опубликованы. Сорокин совершал бесстрашные поступки и опосредовано изменил ход истории, смело заявляя Колчаку и его окружению важные вещи, тем самым спас многих людей от гибели.

 

— Семь лет назад вы создали театральную мастерскую «Ангел Копуста», где ставятся синтетические спектакли по текстам поэтов Серебряного века — обэриутов, или представителей «Объединения реального искусства», начала прошлого века. Вы чувствуете себя человеком не своего времени?

 

— Эти люди, творчество которых мы исследовали, я имею в виду Даниила Хармса, Александра Введенского, Николая Заболоцкого, Якова Друскина и всю обэриутскую братию, опережали своё время. Они имели потрясающее образование, тот же Введенский окончил школу Лентовской, а Хармс — школу при Петришулле. Они знали языки, античность, философию. И ещё в то время через литературу, через своё творчество открыли, как мне кажется, волновую теорию мироздания. Они даже не на шаг, а на десятилетия шли впереди своих современников. Как, к примеру, потрясающие открытия совершал Велимир Хлебников — от изобретения названия «лётчик», которым мы с тех пор пользуемся, до твиттера, описанного им в фантастических и полуфантастических произведениях.

 

— Да и время было особенное, поэтому и люди приходили особенные.

 

— Возможно, рубеж веков, своего рода тектонический сдвиг, как ни крути, это влияет на общество, на людей и процессы, которые происходят… Я не знаю, может быть, воспитан так, но казалось, что в 2016 году мы должны жить в новом обществе. Эти ожидания были заложены в детстве произведениями Кира Булычёва, Бориса и Аркадия Стругацких, Николая Носова. Думалось, что человечество в технологической, гуманистической, социальной плоскостях будет совершенно иным, гораздо более справедливым, толерантным. На всей планете абсолютно точно должен был быть мир, люди к этому времени должны были покорить не только Луну и Марс, но и путешествовать во времени. И я был просто убеждён, что так оно и будет. А сейчас вдруг проявляются какие-то средневековые тенденции.

 

— Откат назад, в прошлое?

 

— Да, и я, будучи внутренне с этим не согласен, стараюсь идти вперёд. Поэтому и возникает это не соответствие времени. Импульс, инерция уже заданы — тот заряд, который был сформулирован поэтами, писателями, учёными, философами. Но сегодня, глядя вокруг, возникает ощущение, что ничего этого не было.

 

— Всё открывается заново…

 

— Мы как будто учимся заново ходить, хотя уже давным-давно должны летать. Как сказал мне один приятель, сейчас время панка, должны родиться Егор Летов, Виктор Цой. Для художника это особое время, когда рождаются новые смыслы.

 

— Театр всё-таки более свободен, и, кроме постановок на потребу, есть ещё спектакли для думающих людей, чего не скажешь о телевидении, режиссуре которого вы сейчас учитесь.

 

— Телевидение, как мне кажется, зачастую используется в неискренних и непорядочных целях, начиная от формирования оголтелой потребительской аудитории и заканчивая манипуляцией сознанием в политических интересах. Между тем телевидение — опасный инструмент, с ним нужно очень осторожно обращаться. Немало людей, особенно старшего поколения, до сих пор искренне верят тому, что говорят с экранов. Информация на ТВ часто подаётся в агрессивной форме.

 

— Кстати, ваш голос, может быть, даже более известен, чем вы сами. Он звучал в программах радио «Юнитон», многие фильмы и программы на местных телеканалах были озвучены вами. Что вы делали, чтобы голос стал таким значительным и монументальным?

 

— Я не знаю, может быть, это передалось мне от родителей, может быть, наработано в детстве. Я родился на Алтае, рос в Новосибирской области, в деревне. Кругом просторы, зимний морозный воздух, играем с мальчишками в чехарду, нужно докричаться до товарища, вот и орёшь что есть сил… Я сам всё время чувствовал диссонанс со своим голосом, потому что от природы был субтильным, тоненьким. Пытаясь сгладить это внешнее и внутреннее несоответствие, на ранних стадиях актёрской карьеры я коверкал свой голос, старался говорить выше. С возрастом всё встало на свои места. Благодаря озвучиванию я открыл для себя многое по части слова, его произношения и фонетики, что помогло докопаться до каких-то более глубоких смыслов.

 

— Семья ваша, жена (Ирина Кривонос — актриса театра «Красный факел». — Прим. авт.) и дочь Дуняша, осталась в Новосибирске?

 

— Да, они здесь, пока я учусь.

 

— Дуняша, судя по спектаклю «Поминальная молитва», уже пробует себя в актёрстве, несмотря на ранний возраст — одиннадцать лет?

 

— Подруга Дуняши, дочь Тони Кузнецовой, Саша, играла в этом спектакле. Мы Дусю привозили в театр, они играли вместе. И в какой-то момент, когда я приехал за ней в театр, меня встретила девочка в костюме, с руками, полными цветов. Оказалось, они договорились с помощником режиссёра, и Дуняша самостоятельно ввелась в этот спектакль, я был потрясён!

 

Сейчас Саша со своей мамой уехали жить в Санкт-Петербург, а Дуся заняла её место в спектакле. Это её решение, мы с Ирой уважаем его. Я считаю, мы интуитивно сделали очень важную вещь: с первых же дней, когда она появилась на свет, мы много читали Дуняше, от простейших стихов и сказочек до серьёзных произведений. Теперь она сама много читает, очень любит Стругацких, Гарри Поттера, но до сих пор ещё не было дня, чтобы мы ей не читали на ночь. Думаю, это сыграло большую роль в её развитии, она очень интересно мыслит, многое замечает, у неё есть чувство юмора, хорошая память.

 

— Евдокия имя своё получила в связи с каким-то персонажем?

 

— Нам очень понравилось имя. Прообразом стала Евдокия Акимовна Могильницкая — замечательная художница по костюмам. Не совсем в честь неё, но вот этот образ, характер, Евдокия Акимовна была образована, тактична, умна, и вместе с тем очень душевный человек. Я бы хотел, чтобы дочь имела такой характер. Сейчас и мама моя говорит, невозможно представить другое имя, полное соответствие образу.

 

— Режиссёр на сцене — своего рода демиург, творец. Какие миры вам хотелось бы создавать?

 

— Однозначно ответить, наверное, невозможно. Я где-то слышал интересную мысль: одно из самых важных качеств, которое нам было дано Богом, — это умение творить. Быть творцом — значит быть частью божественной сущности. Я остро испытал это в мастерской «Ангел Копуста»: сначала был просто текст, он ещё нематериален, он просто звучит где-то внутри тебя, ты его читаешь, не более того, но потом из этого текста возникла музыка, она уже звучит, она осязаема, её могут услышать другие, потом стали рождаться декорации и костюмы, и вот когда под утро мы заглаживали задник утюгом, чтобы сделать специальную текстуру декорации, я понял — произошло чудо. Не было ничего, только мысль, ощущение — и вдруг это проявилось в воздухе, превратилось в реально существующий организм. У него своя судьба, своё звучание, свой голос, своя энергия. Быть творцом — большая ответственность и очень мощная энергия. Так же и человек — сам режиссёр того, что произойдёт с ним, с его близкими, его судьбой, профессией. Мне кажется, «Процесс» Кафки в «Красном факеле» именно об этом. Каждый из нас влияет на окружающую жизнь, мы влияем на неё, даже не желая того, своей пассивной позицией. Нежеланием познавать, понимать других людей, принимать другую точку зрения. Участием в группах приверженцев одной идеи, напрочь отрицающих иные. Между тем мы ответственны за всё то, что происходит вокруг. В этом, наверное, и заключается эволюция человечества в целом и каждого человека в частности, когда мы начинаем осознавать: я не маленький человек, а творец. Творец, воспитывающий детей, выстраивающий экологию своего жилища, своей души, создающий свои миры.