новосибирский государственный
драматический театр

Л.Зайкаускас решил сделать из Чехова яйцо Фаберже

— Почему вы решили ставить именно Чехова?
— Во-первых, я очень люблю Чехова и поставил немало его произведений в России, Украине, Польше и Литве. Во-вторых, 2010 год будет объявлен годом Чехова, и каждый российский театр, как мне кажется, должен исполнить свой долг перед великим драматургом. В-третьих, этот спектакль можно назвать международным заказом крупнейшего польского фестиваля «Театральные конфронтации», который проходит в Люблине. Для этого фестиваля идеально подходит спектакль, где мало слов и много действия, понятного, невзирая на языковые барьеры. На фестиваль мы едем в начале октября 2008 года, после фестиваля отправляемся на большие гастроли по городам Польши. Затем заедем во Львов на главный украинский театральный фестиваль «Золотой лев» и в город Тарнов (Польша), где проходит фестиваль «Талия».
— Будет ли ваш спектакль «Чувства» ориентирован на литовскую театральную школу?
— Нельзя сказать, что он полностью оказывается в традициях литовской театральной школы, но ее элементы присутствовать будут. Знаток литовского театра опознает их в игре с предметом, когда вещь на сцене так же значима, как и актер. Игра метафорой, символом всегда являлась значимой для литовского театра. Это так называемая поэтическая школа Някрошюса: ведь в Литве никогда не было сильной драматургии — два-три автора за всю историю литовской литературы. Зато история литовской живописи, поэзии музыки на синтезаторе необычайно впечатляющая. И наш театр буквально впитал метафизику и символическую сущность этих видов искусств.
— Спектакль создается с расчетом на польский фестиваль, ждать ли реверансов в сторону польской традиции?
— Польский Чехов существует в традициях немецкого театра, любовь к которому возникла в Польше благодаря режиссерской школе Кристиана Люпы. У него и в Германии Чехова ставят гиперреалистично, перенося в современные обстоятельства и атмосферу. Я же, делая спектакль «Чувства», иду от собственного ощущения рассказа «Верочка» — это в хорошем смысле очень наивная история об очень наивных молодых людях. Такое ощущение наивности мне подсказало решение спектакля в манере русского фольклора, лубочной стилистики. На мой взгляд, получается интересный эксперимент, поскольку в этой эстетике Чехов еще никогда не решался даже в русском театре. К тому же современному зрителю интересна экзотика далеких от них народов. Именно поэтому одним из популярнейших режиссеров сейчас считается Эмир Кустурица, а не только потому, что он по-настоящему великий режиссер и наследник Феллини. Кустурица в центр своих кинематографических историй ставит цыганский фольклор и все общие места и стереотипы об этом народе. Его эстетика буквально наследует и рождается из их фольклора. Европа же при всем своем насыщенном культурном опыте и памяти — это городская культура, а не стихийный фольклор. Так что наш спектакль в рамках европейских фестивалей — попытка заполнить этот пробел, вернуть легендарную народную составляющую в театральный процесс. Тем более что русский фольклор очень благодарная почва для экспериментов в этом ключе.
— У вашего спектакля достаточно необычное жанровое определение — «вещичка». Как его следует интерпретировать?
— Наш спектакль «Чувства» будет первым в своем роде, поскольку до этого подобных драматических постановок ни в Новосибирске, ни в театре «Старый дом» не было. Строится он всего из двух страниц текста (я взял все диалоги из рассказа «Верочка», но в то же время постарался его полностью вымарать из памяти, создать собственную историю, превратить его в пьесу, написанную как будто бы неизвестным автором; такой ход помог открыть новую интерпретационную перспективу на известный всем текст). И для актеров этот факт стал неожиданностью, потому что при таком маленьком количестве слов им необходимо выразить все происходящее через действие, сделать понятным для зрителя. Что касается заявленного жанра спектакля, слово «вещичка» — это в каком-то смысле лубок. Но для европейского зрителя «вещичка» окажется «кичем» про Россию, о которой он все время думает как о стране, где гуляют белые медведи, все танцуют цыганочку и пьют водку. Однако кич в строгом смысле — очень серьезное и добротно сделанное произведение плохого вкуса, а мы покажем серьезно, добротно, но с улыбкой сделанное произведение якобы о плохом вкусе. И если нам удастся сделать спектакль действительно изящным, красивым, хорошо оправленным ювелирным предметом, как яйцо Фаберже, то этой вещичке цены не будет.

В статье упомянуты: