Фестиваль-конкурс «Ново-Сибирский транзит» завершился на прошлой неделе. После непростого театрального марафона жюри раздало премии драматическим театрам Сибири, Урала и Дальнего Востока в двенадцати номинациях, интеллигентно выдавая не больше одного приза в одни руки и придумывая дополнительные благодарности по ходу.

 

Глядя со стороны, можно удивиться, почему ничего не получил любимец театральной публики «Коляда-театр». Будучи зрителем погружённым, трудно понять, как жюри удалось фактически проигнорировать один из самых сильных спектаклей программы — «Камень» Челябинского театра драмы (жюри лишь отметило одну из актрис спектакля, Екатерину Девятову, премией с обтекаемой формулировкой «надежда сцены»). Но, в конце концов, со всеми результатами едва ли может согласиться даже каждый член жюри в отдельности, что уж говорить о зрителях.

 

Всеобщее одобрение на церемонии закрытия фестиваля вызвали, кажется, всего две награды: «лучшая мужская роль» Лаврентию Сорокину за Позднышева в «Крейцеровой сонате» и «лучшая режиссёрская работа» петербуржцу Борису Павловичу за хабаровскую «Анну Каренину».

Из шестнадцати спектаклей-конкурсантов четыре были поставлены в новосибирских театрах. То есть каждый местный драматический театр «первого эшелона» заявил свою премьеру на конкурс, прошёл экспертный совет и получил премию. Географическое неравенство в составе фестивальной программы и распределение наград не могло не привлечь внимание не только гостей, но и местных жителей. Разумеется, первая мысль комментатора-скептика: результаты конкурса определила принимающая сторона. Иначе почему обе главные премии получили новосибирцы: «Лучший спектакль большой формы» — „Kill“ Тимофея Кулябина («Красный факел»), «Лучший спектакль малой формы» — «Унтиловск» Сергея Афанасьева (ГДТ п/р С. Афанасьева)? Но давайте разберёмся, тем более что «Ново-Сибирский транзит» — это не только крупное культурное развлечение, но и лакмусовая бумажка для выявления тенденций в региональном театре.

 

Итак, во-первых, если уж церемониальный поклон хозяевам был необходим, можно было ограничиться премией «Киллу». Тут и театр, и фамилия режиссёра имеют непосредственное отношение к фестивалю, да и на недавней «Золотой маске» Тимофей Кулябин (правда, с другим спектаклем) получил спецпремию жюри, что как будто разом придало веса всему его творчеству. Можно ли назвать Kill гениальным спектаклем? Точно нет. У него есть свои поклонники и противники, но режиссёрская самоцитация, перегруженность постановки модными фишками и чужими находками, не вдаваясь в подробности, делают Kill «одной из кулябинских постановок». Беда в том, что и конкуренцию ему составить было некому.

 

При этом нужно понимать, что ни у экспертов, отбиравших спектакли на конкурс, ни у жюри не было универсальных критериев для оценки спектаклей.

Недаром председатель жюри Роман Должанский заметил, что за каждой постановкой стоял театральный сюжет. Это значит, что каждый спектакль, который фестивальная публика смотрела в отрыве от контекста и родной сцены, в глазах членов жюри тащил за собой шлейф истории труппы, карьеры режиссёра, специфики театра. И в этом смысле Кулябин, скорее всего, заслужил награду не новым спектаклем, а своей творческой эволюцией.

 

Примерно то же самое можно сказать о театре «Старый дом», чей спектакль «Ручейник, или Куда делся Андрей?» получил спецпремию «Новация». Вообще говоря, эту премию можно было дать самому театру за то, что он делает, прежде всего, с собой и своим зрителем последние два-три года. «Лучшая мужская роль» Лаврентия Сорокина — самая бесспорная победа. Есть ли сейчас в Новосибирске актёр, который мог бы «переиграть» Сорокина? Был ли такой актёр хоть в одном из шестнадцати спектаклей? Навскидку не вспомнишь. Но если придерживаться эволюционной концепции, то и Сорокин через некоторое время после перехода из «Факела» в «Глобус» возродился, извините, как феникс.

 

Наконец, четвёртый новосибирский лауреат — «Унтиловск» театра Афанасьева — абсолютный победитель, который, возможно, не казался таким многообещающим до фестиваля. На «Ново-Сибирском транзите» было много хорошего, хоть и разбросанного по разным спектаклям: где-то было красиво, где-то эмоционально, где-то изобретательно, где-то неожиданно, где-то остроумно. Но в конечном итоге даже очень сильная сторона любой постановки не могла бы заменить ей все стены. И на этом фоне театрального разнообразия «Унтиловск» оказался тем спектаклем, который, как его главный герой Пётр Буслов, при внешней сдержанности скрывал в себе огромную силу: человеческую, актёрскую, режиссёрскую. С глубокой драматической историей, с целой галереей тонко сыгранных персонажей, наконец, с умелым и уместным выходом на грань между фабульной реальностью и игрой. Когда зрителю не просто предлагают прожить чью-то грустную провинциальную историю, но когда актёрский хор вдруг запевает анахроничного пьесе Меладзе — острота ощущения от того, как глубоко они затянули тебя в игру, приносит живое зрительское счастье.

 

Так вот о тенденциях. Во-первых, хорошо это или плохо, но новосибирский театр — безусловно, один из самых сильных за пределами столиц. А во-вторых, в гонке театральных вооружений просто хороший режиссёрский и актёрский театр по-прежнему не уступает космическим инновациям на сцене. И это отлично.