Танец без границ

Хореограф и педагог Академии танца Бориса Эйфмана Ксения Михеева с красным дипломом окончила Академию русского балета имени Вагановой по специальности балетмейстер, училась и стажировалась в Голландии, Германии, Австрии и Швеции. Второе образование — математическое. В 2015 году создала танцевальную компанию Ksenia Mikheeva Dance Company — сегодня это один из самых ярких коллективов современного танца в России. Многократный номинант «Золотой маски», дважды становилась лауреатом премии за лучший спектакль современной хореографии — «Последнее чаепитие» в 2021 году и «Место, которого ещё не было» в 2023-м. Оба спектакля были показаны в Новосибирске, коллектив Ксении Михеевой принимал участие в Фестивале актуального театра «Гравитация», который театр «Старый дом» проводил в партнёрстве с Национальным фестивалем «Золотая маска» и при поддержке министерства культуры Новосибирской области.

В спектакле «Последнее чаепитие», посвящённом «Дяде Ване» и другим произведениям Антона Чехова, зритель встречается с нежными и смешными чудаками, которые выясняют отношения, грустят, влюбляются, рассказывая свои истории на языке тела. Среди предметов «чаепития» есть игрушечная птица-чайка, которую раскручивают на ниточке: крутят-крутят, роняют, теряют к ней интерес, кто-то её поднимает, снова крутят, и всё повторяется. А потом два танцовщика подхватывают этот полёт всей широтой размаха рук, как будто умирающий лебедь всё-таки взлетел.

— Ксения, в спектакле по чеховскому «Дяде Ване» вдруг оказывается птица-чайка и три сестры со своим неизбывным: «В Москву, в Москву…». Невольно задумаешься над судьбами театра?

— Наш спектакль и о человеке, и о театре, и, наверное, о нашей цивилизации. Все рвутся в Москву, или смотрят на то, как работают на Западе, в Европе. Хотя на самом деле у нас совершенно уникальный, свой путь, и он прекрасен… Современный танец — это стремление к совершенству формы, с одной стороны, а с другой — работа с внутренним пространством, с тем, как меняется что-то внутри тебя. Так ты можешь получить не только одно сладкое, но и солёное, множество ассоциаций и смыслов. И зритель может развиваться по-разному вместе с нами.

— Как вы думаете, почему растёт интерес к пластическому театру и современному танцу? Это новый виток познания возможностей человеческого тела? Или что-то ещё?

— Действительно, на Фестивале актуального театра «Гравитация» в Новосибирске был большой блок хореографических спектаклей. И по тому, как принимали наши спектакли, как принимают их в Санкт-Петербурге, Воронеже, Москве, можно говорить о том, что со стороны аудитории есть запрос на современный танец. Иногда мы даём спектакли блоками — по четыре в неделю, выпустили детский иммерсивный спектакль. Если классический танец — это наше наследие, наша история, background, то современный танец — это про сегодняшний день, про актуальность. Даже если мы берём темы Чехова за основу. Это здорово, когда люди следят за контекстом сегодняшнего дня, за тем, как это отражается в современном театре, живописи, музыке. Важно быть в современном моменте, и речь не только о гаджетах или способе перемещения, а об образном восприятии своего времени.

— Гибкость ваша и ваших танцоров потрясает, как будто позвоночника и вовсе нет. Как вы этого достигаете?

— Современный танец вообще стремится к отсутствию лимитов в теле. И я в своей технологии движения и в воспитании молодого поколения стремлюсь к этому. У нас есть такое понятие — «жидкие кости», когда в теле становится как можно меньше твёрдого, лимитированного, осевого. В этом задана очень чёткая форма, но нет лимитов и ограничений, нет границ.

— При этом у вас красный диплом главной школы русского балета — Академии имени Вагановой, где всё очень жёстко расписано. Что вам эта учёба дала?

— Я прошла эту большую школу, и это очень хорошо. Можно много спорить о том, нужна ли классическая школа современному танцовщику или хореографу. Это сложный вопрос: есть гении и таланты, которым, возможно, это и не нужно, и есть гении, которые нуждаются в этом. Меня академия выстроила в первую очередь с точки зрения дисциплины. На самом деле у меня два образования: академия структурировала моё тело, а второе — математическое — я получала, чтобы структурировать свой мозг. И как хореографу мне это пригодилось: когда ты руководишь людьми, даже если это небольшая группа, нужно решать многие задачи, в том числе финансовые. Это нужно, чтобы сохранить какую-то свою идентичность и реализоваться, чётко чувствовать свой стиль и свою глобальную позицию.

— Судя по всему, у вас это получается. А работать с государственными учреждениями не проще?

— Мне нужно было встать на ноги как художнику, а поскольку борюсь я самостоятельно, это даёт мне огромный ресурс. Этот поиск — и не только творческий, но и поиск поддержки — всё это взращивает тебя и как личность, и как художника. Нужно постоянно коммуницировать с большим количеством людей, осознавать интересы и чувства совершенно разных людей. Встроиться в какую-то государственную компанию желания пока не было, но если это когда-то произойдёт, приму как новую возможность.

— Театры нередко продают билеты, предлагая готовый продукт по принципу «кто пришёл, тот пришёл». А как вы расширяете свой круг, заводите новые контакты?

— Мы постоянно ищем новые подходы. Снимаем много интересного видеоконтента, используем всевозможные способы коммуникации с аудиторией. Не просто выложили фотографии, тизер, рекламу — и продажи билетов пошли. Сейчас это уже не так работает. Мы экспериментируем, пробуем, общаемся со своим зрителем, нам самим оказалось интересно что-то изобретать — это серьёзно развивает. И если раньше у нас была очень чёткая аудитория, то сейчас всё чаще приходят новые незнакомые для нас люди. И на спектаклях видно, что цепляет зрителя, в этот раз мы попробовали один приём — зацепило одних, на следующий раз будет другой приём — и непременно включится другая часть аудитории.

— Что вам запомнилось из обсуждения после спектаклей, из общения с новосибирским зрителем?

— Первый вопрос был от зрительницы, которая призналась, что впервые побывала на танцевальном спектакле. И это очень здорово, что приходят не просто посмотреть, но и коммуницировать. У нас есть своя практика паблик-токов, таких вот обсуждений после показов, и я анализирую, как зритель общается. Если раньше это могло быть 5–10 минут — все помнутся и уйдут, то сейчас люди стали задавать вопросы, многим интересоваться, видно, что понимают, о чём спрашивают. Ещё из любопытных прозвучал здесь вопрос про границы в современном танце. Это максимально сложная вещь: если не научиться справляться с этим, не научиться растягивать эти границы и наслаждаться самим процессом, то можно сломаться… На обсуждении один мужчина говорил об авангарде и супрематизме, ему наш спектакль напомнил оперу «Победа над солнцем». Были сложные и простые вопросы, но при этом все они очень искренние и позитивные. Знаете, в Москве и в Петербурге есть зрители, которым важно на обсуждении реализовать какое-то своё эго, они даже простой вопрос формулируют так, чтобы никто в аудитории ничего не понял. Мы знаем таких людей, иронизируем в эту сторону, и со временем коммуникация с ними наладилась. Мир меняется, и логично меняться вместе с ним. Вообще всё в мире построено на множественности.

— Расскажите о своих учениках. Какое оно — будущее хореографии?

— Это новое поколение очень сильное, просто безумно мощное — и телом, и мозгом, и духом. На уроках и репетициях они творят невероятные вещи. Это совершенно свободные люди. И делают не ради результата — они безумно увлечены самим процессом. У них нет ощущения внутренней цензуры, ты даёшь им задачу — они чувствуют этот поток и следуют за тем, куда ведёт их интуиция. Они как будто лучше умеют слушать себя, не думают о лишних вещах. И благодаря этому, мне кажется, через них идёт какая-то очень сильная информация.

Фото Виктора Дмитриева и предоставленные пресс-службой «Гравитация»

В статье упомянуты: