Премьера
В ближайшее время премьеры не запланированы!
Театр на славу поработал, театр может отдыхать. Обзор самых ярких театральных событий в Новосибирске за май-июнь
08 августа 2022Игорь Смольников Континент Сибирь
«Остановка»: вот вам, чёртовы хозяюшки!
Если «Женщины Есенина» — олицетворение столичной мощи, то «Остановка» от «Старого дома» — самая сочная летняя вишенка с местных ветвей. По технологической сложности и визуальной насыщенности она вписалась бы и в праймтайм театрального сезона, но так уж вышло, что она его собой закрывала. Так что, пусть будет не вишенка на торте, а шишечка на крышечке.
«Остановка» — весёлое, пухлое и румяное дитя новейшего театрального тренда – конвергенции классического сценического театра и кино.
На этом пьедестале и до того не было пусто – там уже осанисто уселась «Дикая утка» от «Красного факела», столпились богомоловские «Бесы» и тоже стародомовский «Горизонт событий» — гибридный кинопроект от Александра Вострухина. Но «Остановка» — не повтор, не забег вдогонку, а вполне самодостаточное зрелище. Ибо и тон другой, и конвергенция причудливее: в рецептуре изделия есть ещё и телевидение.
Да не простое телевидение, а самое забубённое из российского, самое беспощадное и «кринжовое», сформировавшее у многих зумеров пожизненную фобию кинескопа и пульта. Речь о специфической медиа-материи – о каналах типа «Домашний», «Семейный», о существенной доле контента со «второй кнопки». Обо всём, что саркастично именуется «телевидением для хозяюшек».
Впрочем, адресат таких каналов – это не обязательно домохозяйка, типовая «стэпфордская жена». В совочек целевой аудитории с равным азартом гребут и декретниц, и пенсионерок, и самозанятых надомниц – всех, кто заскучал в четырех стенах без сильных чувств, а «Дом-2» или «Пацанок» смотреть интеллигентно стесняется. Замена тому стыдному зрелищу – «документальные фильмы об отношениях».
То есть, неуклюже и дешево снятые истории о супружеских изменах, любовных многоугольниках, батально драматичных разводах. Пьеса Германа Грекова, поставленная Юрием Квятковским, и задумана изначально как оммаж к миру отечественного «женского» телевидения.
Сюжет про две семейные пары, связанные помимо медоточивой «дружбы домами», ещё и перекрестными изменами – это фирменный контент для «Домашнего». Как раз про такое там снимают «документальные» видео-реконструкции с плохими актерами, рекрутированными за три рубля из периферийных театров Украины и Белоруссии.
Но Герман Греков добавил ещё и тему брейк-аута, эскейпа. Один из мужей-отцов (Анатолий Григорьев) вдруг «заглючил», будто андроид из несветлого будущего, и сиднем сел на трамвайной остановке. Не как Илья Муромец, конечно, не на тридцать лет. Но основательно, на манер средневекового столпника. Постепенно обрастая бородой, коростой и прорехами в одежде.
И пока сей главгерой поступательно утрачивает милость Мойдодыра, приближаясь к кондиции бомжа, его родные и близкие встревоженно выясняют – «А чо это он, а?».
Тем же самым занят остальной город, для которого остановочный сиделец быстро становится главным ньюсмейкером. И тем же озабочен творческий коллектив некоего телеканала, снимающий всё это диво в формате телешоу.
Вся матчасть телевидения воспроизведена на сцене скрупулёзно, как наяву – сценографы советского производственного театра в пору «Сталеваров» или «Платона Кречета» о таком и мечтать не могли. Обзавидовались бы сейчас!
Хромакей, задействованный в сюжете на правах функциональной декорации – он то ли из мира изображаемых персонажей, то ли из мира телевизионщиков, которые этот причудливый замес воспроизводят для зрителей. Рекламные отбивки, технические накладки (то ли имитируемые, то ли настоящие) – всё это даёт ощущение какой-то плавящейся, дэвид-линчевской вселенной.
А в один прекрасный (или ужасный?) момент персонажи и вовсе начинают говорить по душам голосами недавно оживших манекенов. И с такой же мимикой и жестами. Будто театру отгрузили списанный инвентарь районного универмага вместе с рецептом анимирующего порошка от Урфина Джюса.
Но то ли рецепт был кривой, то ли порошка на равномерное опыление изделий не хватило. В общем, одетая пластмасса воспрянула к жизни как-то нехорошо. Патетичная задумчивость диалога, на который пришелся Урфин-эффект, только усиливает это страшно-смешное ощущение нежити. Причём, как подчеркнул Квятковский, это не баг режиссуры и не усталость актёров. Манекенный колорит тщательно оттачивался. Для того, чтобы… у зрителей отключилась эмпатия, которую они, возможно, успели нажить за предыдущие минуты. Напомню, до этого кувырка там всё очень-очень всерьёз. С ежиной такой серьёзностью. Как на «Домашнем».
Эта гротескная узнаваемость, прицельная саркастическая цитатность и даёт в итоге комический эффект. Причем, не топорно-буффонадный, а достаточно деликатесный – рассчитанный на публику 35+, для которой хозяюшка-ТВ – продукт знакомый, но не потребляемый регулярно. К слову, в теме электронной медиакратии до того отметился и «Первый театр» со спектаклем «Залипшие» — тоже с технократической семейной фантасмагорией, но адресованной возрастной группе 21+. В итоге тема покрыта этаким диптихом от двух театров. Они, вообще-то, не сговаривались. Но симметрия весьма изящная.
В статье упомянуты:
Люди:
спектакли: