Премьера
21.06.2024.
Цветы для Элджернона
Цветы для Элджернона
14.05.2024.
Девятью десять
Девятью десять
В калейдоскопе лиц…
28 мая 2019Галина Журавлева Советская Сибирь, 1987 год, 5 июня (№ 130)
Недавно Новосибирск театральный узнал об уходе из жизни одного из своих самых любимых актеров - народного артиста России Анатолия Ефимовича Узденского (1952-2018), работавшего на сцене театра «Старый дом» с 1982 по 2004 гг. Последние 13 лет его творческой жизни были связаны с московским театром «Современник».
17 сентября 2018 года на 40-й день в Доме актера для широкой публики состоялся видеопоказ спектакля «Кин IY» Г. Горина (премьера 2001 г.), в котором А. Узденский сыграл центральную роль великого английского актера Эдмунда Кина. В этот вечер в гостиную Дома актера пришли его коллеги, друзья, зрители.
Сценические работы актера всегда находили горячий отклик и в зрительном зале, и на страницах прессы. Предлагаемый вам материал интересен тем, что это - первый творческий портрет актера, опубликованного в газете «Советская Сибирь» за 1987 год 5 июня (№ 130). Мы достаем его из архива, потому, что как сам говорил Анатолий Узденский, – ему он нравится…
Г. Горин "Кин IV", режиссер - Анатолий Морозов. В роли Кина IV Анатолий Узденский
В калейдоскопе лиц…
«Если бы об Анатолии Узденском пришлось писать три года назад, когда, придя в театр Облдрамы, он сыграл Президента в «Луизе Миллер» («Коварство и любовь») Ф. Шиллера и следователя Петрова в пьесе болгарского драматурга Г. Данаилова «Осень следователя» (оба поставлены з. д. и. РФ И. Борисовым в оформлении В. Фатеева 1983 г.), то читатель бы представил себе актера, воплощающего на сцене сильные характеры. Эти работы как бы в двух полярных вариантах знакомили нас с типом волевой личности, способной бороться до конца как во имя светлых гуманистических идеалов, так и во имя своекорыстных эгоистических целей. И не предполагалось тогда, что Узденский на сцене может быть другим – беззащитным, смешным, вообще человеком – не героем.
Теперь на исходе пятый сезон работы артиста в театре, и в его репертуар время вписало Жоржа Дандена из одноименной комедии Мольера, Федора – «По соседству мы живем» С. Лобозерова, Лохова из «Вороньей рощи» А. Вампилова, Валентина Мухоморова – героя пьесы Ю. Мирошниченко «Зверь-Машка», имена прочих персонажей…
А начать разговор все-таки хочется с Петрова. Среди текущих судебных дел следователя было одно, из-за которого и произошла вся эта история – дело о крупном государственном хищении, к которому привлекались важные городские лица. Дело, в которое были замешаны старые друзья следователя.
Прологом к роли стала короткая реплика первого выхода, когда Петров заявлял о своем упорстве, о том, что не уступит. И вешал кепку в кабинете рывком, словно вбивал гвоздь. Герой Узденского вступал в борьбу с круговой порукой, но делал в этой борьбе ставку на изначальную порядочность, которая, как казалось ему, должна быть заложена во всяком нормальном человеке. И проигрывал.
Петров Узденского был умен, но не осторожен. Нетороплив, но вспыльчив. Резок и неуклюже сентиментален. И главное, что было в этом герое, – чуткость к чужому страданию. Роль выстраивалась как цепочка борьбы и боли от сознания происходящего.
Чистота задач, интонационная точность и органика, правда физического самочувствия и главное – позиция самого актера помогли ему в этом спектакле создать характер живой и любимый, думаешь о нем, как о близком человеке, и жалеешь о его уходе с горечью в тишине зрительного зала вместе с другими.
Дальнейший путь определялся драматургией иного жанра – комедией. И первая встреча с Узденским в этом качестве была неожиданной. Это произошло не на очередной премьере театра, а в Доме актера на конкурсе самостоятельных работ. Анатолий сыграл Смирнова в чеховской пьесе-шутке «Медведь», увлекая и смеша зрительный зал, органично существуя в ткани чеховского водевиля. Встреча с таким героем заставила внимательнее всмотреться в лицо актера. И стали чаще замечаться широкая улыбка и добродушие, а порой и выражение наивности в его светлых глазах.
Да, мальчик из Павлодара, которого любовно звали Уздя, и который с двенадцати лет регулярно по воскресеньям, в одиночестве за 30 копеек покупал билет на галерку театра, где дух захватывало от «Клопа» Маяковского, все чаще стал просматриваться во внушительных контурах фигуры Узденского. Влюбленность в исполнителя роли Присыпкина привела его в студию при Павлодарском драматическом театре, точно определила, куда пойти учиться. После десяти классов он поступает в Новосибирское театральное училище к заслуженному артисту РСФСР А. Беляеву, а после армии заканчивает у преподавателей – триады краснофакельских актеров Л. Левина, А. Левита, В. Харитонова. Потом годы работы в Томске, и вот вновь Новосибирск.
В детстве Анатолий влюбился в Присыпкина, в юности мечтал о Бальзаминове, а первой большой комедийной ролью стал Жорж Данден в одноименной комедии Мольера (1985). В постановке этого спектакля не было старого, доброго буффонного веселья, а, скорее, была грусть и раздумье: почему в жизни так случается, что он и она проходят друг мимо друга, не видя в каждом того, что так ищут?
Его Данден появлялся в нелепой длинной ночной рубашке, воображал себя в любовных грезах счастливым пастушком рядом с пастушкой-женой (ибо в эти картинки укладывались нехитрые представления Дандена о семейной идиллии), по-настоящему так и не понявшего свою жену Анжелику- ее играли первоклассные актрисы Г. Алехина и Х. Иванова. Сценическое слово актера как всегда работало точно. Именно оно передавало оттенки чувств, обнажало духовную незащищенность и боль смешного героя, выявляя одно из замечательных свойств актерской природы Узденского – способность развернуть лирическую ноту до самостоятельной мелодии. «Актер заговорил со зрителем о культуре чувств, о бережном взращивании ответной любви, о мужестве в постижении изменчивого женского существа», – так писала критика об актере в этом спектакле (режиссер С. Рудзинский, художник А. Веревкин).
Самой любимой своей ролью актер называет Федора в спектакле «По соседству мы живем» (режиссер И. Борисов, художник В. Фатеев, 1985), в которой он вновь шел от внешнего комизма в глубину характера, открывая в деревенском чудике способность понимания совсем непростых ситуаций: если сын сбежал от своей девчонки в город – значит у них там что-то не вышло, не состоялось то, заветное.
Анатолий Узденский из тех актеров, о которых говорят, что они адвокаты своих ролей. Это проявляется и в его особой оптике на персонаж: в самом простом и заурядном человеке увидеть неповторимое; и в том, чтобы оставить зрителю надежду на лучшее в своем герое. Даже если человек предельно заземлен, как Валентин Мухоморов – герой спектакля «Зверь-Машка» (режиссер Г. Васильев, художник В. Боер, 1987).
Вот уж кто, кажется света Божьего не видит! Отгрохал Валентин забор замечательный: с сеткой металлической, со столбиками, птичками-флюгерами. Соорудил добротный сарай, в котором держит свиней, ласков с женой, с соседями. Все идет как надо. Только вдруг интонации (!) выдают в нем иные настроения. Не хочет, нет не может Мухоморов убить свою свинью Машку, и не по минутной слабости, а через себя переступить не может. Да, выращивает он каждый год кабанов и свиней, но не только ради мяса, а держит их еще и для души. И убить ему своего зверя – то же самое, что зажарить какому-нибудь мальчишке из аквариума своих золотых рыбок!
Однако как бы ни любил он своих зверей, на мясо они идут ежегодно. Потому что Валентин живет, как все. Вертит им жизнь как хочет, а он все принимает в ней. Живет не думая – вот в чем беда. Актер А. Узденский идет здесь за драматургом, раскрывая в Валентине психологию инертности массы, заставляя об этом думать зрителя. И в беззлобной душе Валентина, привязанной в финале спектакля уже к новому мешку с месячным поросеночком, не скоро забрезжит иной свет понимания жизни…
Как будет складываться сценическая судьба А. Узденского, будет ли театр заинтересован в актере, в его дальнейшем творческом росте, будет ли строиться репертуар с учетом и его творческой индивидуальности?.. Судьба актера – это и судьба театра, в котором он работает.
Г. Журавлева. Опубликовано в «Советской Сибири» за 1987 год 5 июня (№ 130).