Премьера
21.06.2024.
Цветы для Элджернона
Цветы для Элджернона
14.05.2024.
Девятью десять
Девятью десять
За Чехова обиделись не все
18 января 2011Степан Звездин Известия, 23.04.2009
Говорят, что на сцене «Старого дома» снова обидели Чехова: извратили и опошлили, показали не таким, какой он есть на самом деле. Какой же Антон Павлович настоящий, при этом не сообщается, но чувство обиды за русского классика — мощное. Однако есть простая театральная истина: «правильного» Чехова, как и любого другого драматурга, на сцене не существует. «Правильный» автор — только на бумаге (то есть — в библиотеке), а в театре это всегда новые смыслы, которые неизбежно возникают в руках каждого режиссера — талантливого и не очень. Именно режиссер — хозяин спектакля. И с этим простым тезисом должен смириться любой уважающий себя зритель.
Точка зрения литовского режиссера Линаса Зайкаускаса на пьесу Чехова «Чайка» вызвала в Новосибирске бурные обсуждения, которые позволяют судить о неординарности нового спектакля. Местная секция критиков во главе с Валерией Лендовой провела самое интересное и противоречивое обсуждение премьеры в этом сезоне. Спектакль хвалили за метафоричность, отмечали интересные, неожиданные сцены и нетривиальное мышление постановщика. И тут же критиковали — за отсутствие целостности, слабые актерские работы, излишнюю истеричность и грубую назойливую «символятину» в виде скворечников, топора и даже гроба, в котором сначала «хоронят» чьи–то бездарные тексты, в котором спит–отдыхает Сорин, а в конце спектакля стреляется Треплев. Были и те, кто за комическим туалетом (в спектакле в нем прячутся и целуются), а также обилием пьяных персонажей увидел злую критику на русский быт. Однако третьи признали: говорить, будто этот спектакль — проявление литовского менталитета или же демонстрация нелюбви Зайкаускаса к «русскому» Чехову — полная профанация критики.
Ясным оказалось одно: говорить следует только о концепции, о конкретном режиссерском воплощении — здесь и сегодня.
В сознании зрителей, которые видели несколько постановок Чехова, «Чайка», как и любая другая пьеса Антона Павловича, давно распадается на отдельные сцены. Зритель ждет, как будет решен монолог Нины о людях, львах, орлах и куропатках, ждет, как будет решено объяснение Аркадиной с Тригориным, ждет последнего свидания Нины с Костей и с особым «наслаждением» ожидает выстрела знаменитого чеховского ружья. Режиссер спектакля Линас Зайкаускас словно играет на зрительском ожидании и решает каждую сцену в отдельности, следуя известному мейерхольдовскому принципу монтажа аттракционов. Каждая сцена в спектакле имеет свою завязку, кульминацию и развязку. Самое сложное на этом пути — объединить эпизоды единым смыслом, протянуть ниточку от начала к финалу. У режиссера Зайкаускаса эта ниточка называется «как все нервны!». В этом спектакле на самом деле много кричат и мало разговаривают. В актерских интонациях много истерик, а в игре — преувеличенных штампов XIX века, сыгранных на пределе человеческой адекватности. На сцене позволено не кричать лишь Ирине Алферовой, известной московской актрисе, исполнившей в спектакле «Старого дома» роль Аркадиной. Персонаж Алферовой здесь — вставной номер, героиня совсем иной истории... Другая исполнительница роли — актриса «Старого дома» Эльвира Главатских — вполне вписывается в русло истерично–вульгарного ансамбля. Если Алферова играет пошлую столичную актрису, то Главатских — пошлую провинциальную. Что называется, почувствуйте разницу.
Относительно содержания, название спектакля — «Пять пудов любви» — жесткая ирония, ибо по мысли литовского режиссера ни о каких взаимных чувствах в чеховской истории не может быть и речи. Подлинные чувства только у Маши в исполнении Натальи Немцевой — роль, которая может считаться вполне успешной. По сравнению с премьерными показами, Немцева лишила свою героиню излишних истерик и понизила «градус опьянения» (в спектакле она — откровенная алкоголичка, влюбленная в Треплева). Ее существование все больше наполняется внутренней болью. Маша становится главным действующим лицом спектакля. И это на современной русской сцене не впервые. В постановке Олега Рыбкина в Красноярском театре драмы Маша кончает жизнь самоубийством вслед за Треплевым.
Наверное, идеи о том, что «все нервны» уже недостаточно, чтобы ставить Чехова в XXI веке. Наверное, в XXI веке неприлично играть Чехова в традициях старого Александринского театра, где впервые и провалилась «Чайка». Однако талантливое режиссерское решение многих отдельных сцен, общий постановочный задор и «положительная» актерская динамика «на выздоровление» позволяют говорить о том, что пациент скорее жив, чем мертв.
Ошеломляющей новостью для новосибирских снобов стала победа спектакля Линаса Зайкаускаса на Международном фестивале «Золотой конек» в Тюмени, где «Пять пудов любви» получили приз «За лучшую режиссуру» (председатель жюри — профессор, театровед Ирина Мягкова). Победа досталась Зайкаускасу в конкурентной борьбе: на фестивале был представлен целый ряд весьма серьезных спектаклей от известных режиссеров: Сергея Федотова (Пермь), Анны Бабановой (Омск), Николая Коляды (Екатеринбург), Алексея Крикливого (Новосибирск), Владимира Туманова (Санкт–Петербург) и других.
В статье упомянуты:
спектакли: