5 сибирских спектаклей на фестивале «Золотая маска»

«Танцующая в темноте» («Старый дом», Новосибирск)

«Электротеатр Станиславский»

В спектакле Елизаветы Бондарь существенно переосмысляется сюжет одноименного фильма Ларса фон Триера и образ его главной героини. Сельма (у Триера ее играла Бьорк) здесь по-прежнему слепнущая иммигрантка, подчинившая жизнь заработку на операцию для сына, которому из‑за наследственной болезни грозит потеря зрения. Вот только ее собственная слепота в спектакле не столько физическая, сколько метафорическая. Эта женщина не берет на себя труд увидеть окружающих и заметить их доброту, злобу или желания. Все люди для нее — функции, мало чем отличающиеся от машин.

Постановка позволяет увидеть мир глазами Сельмы. Сцена погружена в кромешную темноту, из которой лучи света высвечивают тех, кто вступает с героиней в коммуникацию. А ее восприятие определяет пластику остальных артистов: их движения выверены, будто у заведенных механизмов. Механистичен и музыкальный фон спектакля, созданный композитором Николаем Поповым из индустриальных шумов, стуков, скрежета железа и звуков работающих инструментов.

Сельма — первая крупная роль Веры Сергеевой после долгих лет работы на вторых-третьих планах и безусловная удача.

От этой героини невозможно оторваться, настолько страшны ее маниакальная устремленность к выбранной цели, всегда бодрые интонации, застывшая на лице улыбка — свидетельства неспособности адекватно реагировать на происходящее. Но самое главное — разоблачается идея жертвенности во имя сыновьего будущего. Сельма в спектакле Бондарь не героиня, а фанатичка: в ее отношениях с сыном нет ни ласки, ни любви, ни внимания. Родного ребенка она не замечает точно так же, как и остальных людей.

Спектакль Бондарь обнажает бессмысленность и даже жестокость жертвы женщины, которая годами тратила все силы на зарабатывание денег для операции сына, но лишила его тепла и заботы. Катарсический эффект, завершавший фильм Триера, здесь очевидно невозможен. Нет даже иллюзии счастливого исхода: в финале слепнущий мальчик, потерявший единственного родного человека, уходит в себя и, подобно матери, утрачивает связь с реальным миром.

Зачем смотреть: чтобы по-новому взглянуть на знакомых героев и насладиться четкой и слаженной игрой актеров.

«Анна Каренина» («Старый дом», Новосибирск)

«Электротеатр Станиславский»

Андрей Прикотенко по привычке переписал русскую классику на современный язык и перенес в наше время: Анна и Вронский общаются в чатах, Левин ведет влог в ютьюбе, а на гибель главную героиню обрекает поток травли в комментах. Герои Прикотенко — современные инфлюэнсеры, за которыми через экраны гаджетов наблюдают сотни тысяч жадных до сплетен подписчиков. Но и в XIX, и в XXI веке публичная персона обязана оправдывать ожидания своего окружения. Когда Каренина решает не укрощать чувства в угоду чужим лайкам, несогласие толпы выливается в интернет-буллинг и физическое насилие. В финальной сцене на лице Анны видны кровоподтеки и выплеснутая зеленка — свидетельство травли, подтолкнувшей ее к роковому шагу.

Главным визуальным решением спектакля стал взгляд на жизнь сквозь призму соцсетей.

 

Зрители наблюдают за событиями на гигантских экранах, куда проецируются сверхкрупные планы актеров и приложения с их смартфонов. Артисты перемещаются по узкому подиуму перед экранами — обычно в одиночку, реже парами. Их монологи напоминают выверенные самопрезентации на личных страницах. Сюжет романа дробится на короткие эпизоды, умещающиеся в формат сторис, пространство сужается до двухмерного, слова опрощаются, а чувства упаковываются в посты или сообщения. Мотивации персонажей тут пропадают за ненадобностью: каждый приходит из ниоткуда и уходит в никуда. Внимание переключается со скоростью скроллинга изображений. А музыка Николая Попова и вовсе состоит из звуков звонков, вибраций и оповещений в соцсетях, совмещенных с акустическим оркестром.

Как прежде «Идиот», новый спектакль Прикотенко интересен актерскими работами. Анна Каренина в исполнении Альбины Лозовой — не толстовская икона высшего света, а совсем девочка, слишком рано ставшая женой госчиновника. Она наивна, инфантильна и впервые влюбилась, удивляясь новому для себя чувству и пугаясь реакции мужа. Анна и Вронский (Александр Вострухин) напоминают наивных подростков, даже язык их переписки, выведенной на всеобщее обозрение, полон эмодзи и по лексике похож на чатики старшеклассников. К совсем другому поколению принадлежит Каренин (Анатолий Григорьев) — государственный чиновник, который старается оправдывать ожидания сверху, не компрометируя себя, но и не лишаясь человечности. Его отношения с Анной мучительны с самого начала: в их садомазохистском союзе взаимные манипуляции компенсировали отсутствие любви. Желая поступать правильно, этот Каренин отпускает жену с любовником, но злые пересуды провоцируют его на месть. Еще одна интересная актерская находка — Левин, который в интерпретации Евгения Варавы далек от толстовского образа: в современном мире он стал харизматичным блогером, напоминающим Илью Варламова в стремлении раскрыть всем глаза на чужую грязь.

Разбирать находки спектакля Прикотенко интересно, хотя в целом работа вышла неровной: порой не к месту прорываются реплики из толстовского романа; перемены настроений и характеров персонажей удивляют непоследовательностью. Наконец, любовь режиссера к раздеванию женщин до неглиже вызывает вопросы в контексте повестки спектакля. Критикуемая в нем cancel culture стала следствием борьбы женщин против объективации и домашнего насилия. И если второе режиссер осуждает на примере токсичных отношений Каренина с женой, то первому охотно поддается сам, подчеркивая сексуальную привлекательность актрис.

Зачем смотреть: чтобы узнать, как герои Льва Толстого существовали бы в современном мире, общаясь в мессенджерах и выходя в прямые эфиры.

Продолжение статьи https://daily.afisha.ru/brain/22594-5-sibirskih-spektakley-na-festivale-zolotaya-maska/ 

В статье упомянуты:

• Анна Каренина
• Танцующая в темноте