новосибирский государственный
драматический театр

БЕЗ ДИСТАНЦИИ: Тимофей Мамлин

Актер, поэт и драматург Тимофей Мамлин — яркий харизматик и интеллектуал. Ироничная ухмылка, мгновенная реакция, острая наблюдательность и уникальная органика. Он легко отказывается от компромиссов и охотно идет на эксперименты. Не блуждая в плену единственного амплуа, мастерски играет современников — не только нынешние лица, но и тех, чья жизнь резко перекликается с сегодняшним днем. Его герои — странные, заведомо провокационные люди, неоднозначные, напряженные, одержимые, со сложноустроенной головой, внутренним конфликтом и надрывом. В третьем выпуске рубрики БЕЗ ДИСТАНЦИИ Тимофей рассказывает об отношении к профессии, хобби и пространстве своей внутренней реальности.

Выход на сцену — как экзамен в автошколе. Ты два месяца уже отучился, а сейчас придет гаец, которому нужно показать свои навыки. И вроде ты все знаешь. Делал это много раз, а мандраж все равно присутствует. Ты прокручиваешь в голове весь порядок действий и понимаешь, как легко можно ошибиться. Ты чувствуешь, что за тобой следят, тебя оценивают. И если ты не сделаешь все прямо сейчас, у тебя не будет второй попытки. 

Я бы очень хотел сыграть какого-нибудь интеллигента, интеллектуала. В душе-то я такой, разумеется. Но, кажется, мне больше везет на идиотов.

Однажды супруга одного из наших актеров увидела меня в спектакле и спросила: «А в жизни он тоже дурачок?». Для меня это комплимент. Видимо, я сыграл достаточно правдоподобно.

Я очень долго вхожу в роль. Порой мучительно. Чтобы появилась хоть какая-то легкость, мне нужно все выучить и понять: от истории своего персонажа до нюансов мизансцен. А еще я иногда встаю с утра и четко знаю, как я сыграю. И, зачастую, так и происходит. Это какая-то неуловимая штука. Интуиция, наверное.

Любить своего персонажа — прямая обязанность любого артиста. Это тот порог, который нужно перешагнуть со всей ответственностью, рвением и желанием.

К профессии нужно относиться серьезно. Но иногда это лучше делать немножко безответственно — с иронией и легко.

Если режиссер в жизни душка, душа компании, а на площадке не может объяснить актеру, что от него хочет, своей концепции, задачи, то зачем театру его обаяние? По мне, пусть уж лучше он будет гадом, но профессионалом. 

Есть такие роли, перед которыми потряхивает. Когда уровень ответственности очень большой и тебе нечем и некем прикрыться, когда у тебя не полвыхода сбоку, а ты ведешь. Но это не значит, что перед другими спектаклями я расслаблен. Нет. Просто мера потряхивания разная.

Я сменил несколько театров и пару городов. Был хороший опыт и очень хороший. Был не очень хороший, и даже очень нехороший тоже присутствовал. Именно он сделал меня другим актером и человеком.

Театр «Старый дом», пожалуй, семья. Есть стереотипы насчет того, что внутри театрального коллектива обычно происходит куча дрязг: склоки, сплетни, все воюют со всеми, подсыпают в пуанты стекло. Здесь такого нет от слова «совсем». Я сам удивился, когда пришел. Все разные. У всех свой взгляд на мир. Но при этом это очень цельный коллектив, готовый ко всему, что ему предложит режиссер.

Хоть ты начинающий артист, хоть заслуженный-презаслуженный, каждый вечер ты выходишь на сцену и начинаешь все с нуля. Если ты здесь и сейчас сыграешь плохо, то весь твой бэкграунд никому не интересен. В этом и кайф моей профессии, и большая сложность.

Какие-то вещи объяснить невозможно — они приходят только с опытом. Ты можешь сколько угодно вдалбливать в актера информацию, но пока он руками, ногами и головой этот опыт не получит, долбежка не сработает.

Театр — дело коллективное. И люди живые, и театр — живой организм. Понятно, что с тобой, твоим самочувствием могут происходить разные вещи, но есть какие-то режиссёрские задачи, которые нужно выполнить. И есть некая профессиональная планка, ниже которой ты просто не имеешь права сыграть. 

Основная работа на сцене – это роль. Но когда вышел со сцены, роль закончилась, а работа — нет. Она продолжается, даже когда ты выходишь из театра. Мне кажется, актёры всегда должны осознавать: я – это не только я, но я – это ещё и мой театр в своём поведении, словах и поступках.

Иногда такое ощущение, что ты реально живешь театром. Просыпаешься с утра, приходишь на репетиции, репетируешь полдня, потом обед, потом опять репетиции, потом спектакль, потом приходишь домой и учишь текст.

Роль так или иначе на тебя все равно влияет. Ты прокручиваешь в голове то, что с тобой никогда не случится. И по счастью не случится. Это такой лайтовый жизненный опыт.

Когда ты работаешь над новым сложным материалом, тебе кажется, что предыдущие, были не такими уж сложными, а сейчас перед тобой действительно нечто новое. И взять рубеж этого нового — всегда самое сложное.

Мне давно хотелось писать. Это то, о чём я давно думал, но, к сожалению, шёл к этому слишком медленно. Сейчас настал момент, когда я взялся и решил целенаправленно посвящать этому время и силы. Не просто фантазировать от вдохновения к вдохновению, а работать.

Недавно я открыл секрет, как написать хорошую пьесу. Берешь и отсекаешь лишнее. Как Микеланджело советовал поступать с камнем. Но ему повезло больше — у него уже был камень. Мне для начала этот камень нужно создать.

Мне нравится это сочетание — артист и драматург, потому что когда я вижу пьесы ныне живущих авторов, которые вдруг начинают писать, я понимаю, что большинство из них никакого отношения к театру не имеют. А ты, находясь внутри, прекрасно понимаешь, по каким законам на сцене все существует, и какой бы тебе хотелось, чтобы была пьеса. 

Когда очень плохо, пишется лучше, потому что мозг находится в критическом состоянии – он максимально включён, нервы максимально оголены. В такие моменты организм требует самовыражения, требует, чтобы ты вылил всё на бумагу, стихи становятся потребностью. Это неплохая движущая сила в творчестве. Когда ты спокоен, расслаблен, порой совсем не хочется писать – а зачем, и так ведь всё хорошо?!