Premier

В ближайшее время премьеры не запланированы!

«Дачники»

23 august 2024
Ольга Вайсбен блог

«Дачники» по мотивам пьесы Горького. Режиссер Никита Кобелев. Драматург Дмитрий Богославский. Художник Нана Абдрашитова. Театр «Старый дом». Фестиваль Горький +

 

Для тех, кто видел «Дачников на Бали» Константина Богомолова и «Дачников» Дмитрия Богославского — Никиты Кобелева неизбежно напрашиваются сравнения: оба спектакля были выпущены практически одновременно, так что ни о каких заимствованиях речи не идет, в обоих пьеса Горького подверглась обработке и переосмыслению — у Богомолова радикальному, с созданием совершенно нового текста поверх горьковской матрицы. У Богославского текст переработан предельно деликатно и тонко, с сохранением больших объемов оригинала. В обоих спектаклях бифронтальная рассадка зрителей — часть из них сидит на сцене. И конечно же, в обоих спектаклях действие пьесы перенесено в наши дни. Спектакль Богомолова несет в себе абсолютно прозрачный идеологический посыл, сформулированный ранее в его манифесте. Я об этом писала в свое время, вызвав волну хейта со стороны членов секты Богомолова, повторяться не буду, и от дальнейших сравнений воздержусь. Поэтому дальше только про спектакль «Старого дома».

    

Действие происходит в новом загородном доме адвоката Басов (Евгений Варава). Они с женой Варей (Альбина Лозовая) справляют новоселье. На праздник приглашены друзья, родственники и партнеры – сестра Басова перформерка Калерия (Наталья Пьянова), брат Вари Влас (Тимофей Мамлин), бывший инженер, а ныне успешный бизнесмен Суслов (Виталий Саянок) с женой — актрисой Юлией (Анастасия Белинская), ее коллега Семенов (Арсений Чудецкий), многодетные супруги Дудаковы — доктор с женой Ольгой (Андрей Сенько и Лариса Чернобаева), журналист Рюмин (Александр Шарафутдинов), помощник Басова Замыслов (Дмитрий Иванов), педиатр Мария Львовна (Наталья Немцева), правда тут она без дочери Сони, известный писатель Шалимов (Анатолий Григорьев) — словом почти все как у Горького.

   

Узкое пространство сцены, на котором происходит действие, представляет собой кухню-гостиную, как это часто бывает в современных домах с подвесными шкафчиками с кухонной утварью, столешницей, барной стойкой, под которой помещается небольшой книжный стеллаж (что не совсем типично, но ведь семья интеллигентная). Над сценой расположен экран с видео, на котором полыхают пожары. Горит лес, и в доме отчетливо ощущается запах гари, но празднику это не мешает. Основные торжества происходят где-то там, за кулисами, а сюда прибегают, чтобы пропустить лишний бокальчик и под хмельком выговориться, излить душу в неформальной обстановке… И постепенно выясняется, что все эти благополучные обеспеченные люди, гуманитарная, творческая и техническая интеллигенция, российский средний класс — люди вовсе не счастливые. За внешним благополучием похожих друг на друга счастливых семей скрываются несчастливые, каждая из которых несчастлива по-своему.

   

Варвара несчастна со своим мужем. Персонаж Евгения Варавы доволен жизнью и вальяжен, что подчеркнуто его расслабленеым дачным прикидом — цветные ситцевые шорты,соломенная шляпа. Но для Вари нестерпимы его пошлые шутки и сплетни, болтливость и бестактность, она от них почти физически страдает. И назойливая любовь Рюмина ничуть не повышает ее женскую самооценку, а лишь раздражает. Хрупкая и ломкая красавица Альбина Лозовая на высоких каблуках и в черном пиджаке оверсайз, в котором она кажется еще более маленькой и хрупкой, мучительно мечется в этом новом прекрасном доме, как бабочка, бьющаяся о стекла…

  

Мучительны отношения в семье Сусловых, где жена-красавица — манкая и эпатажная Анастасия Белинская словно мстя мужу за его прошлые грехи, демонстративно изменяет ему с ничтожным сопляком Замысловым. И супруги мучают друга друга, любя и ненавидя, будучи неразрывно связанными в этой любви-ненависти.

   

Самая неприятная из гостей, пожалуй, Ольга в исполнении Ларисы Чернобаевой — бесконечно ноющая, завистливая, недобрая, давящая на жалость змея, норовящая побольнее ужалить Варю, упрекая в бездетности.

 

И если у Горького эту Ольгу еще можно пожалеть, потому что муж действительно потерял к ней интерес как к женщине и она от этого страдает, то здесь, Дудаков Андрея Сенько проявляет чудеса терпения и нежности, никакого разлада между супругами не наблюдается, и сочувствовать этой Ольге решительно нет причин.   

   

Шалимов, которого играет один из лучших актеров труппы Анатолий Григорьев (блистательный князь Мышкин и Каренин, каждый раз настолько разный, что я с трудом узнаю его в новой роли) здесь напомнил внешне и манерой держаться Ивана Вырыпаева. Но хипстерская красная шапочка, пожалуй, единственное, что выделяет его среди присутствующих. Она же скрывает раннюю лысину, пришедшую на место густой шевелюре. В разговоре с Варей, признающейся в разочаровании бывшим кумиром, он эту шапочку демонстративно снимает, словно разоблачая себя, отказываясь от роли соблазнителя и признаваясь в сегодняшней мужской и творческой несостоятельности, несмотря на внешний успех. За пылкими социальными речами Марии Львовны скрывается растерянность неуверенной в себе женщины, потому она и не решается ответить на любовь Власа… Если первое действие спектакля — череда дуэтов, выяснений отношений, снятия масок и саморазоблачительных признаний, второй акт превращается в серию монологов. Вместо кухонно интерьера — голый пустой помост, сбоку ярко-красный занавес, по бокам передвижные металлические фермы, образующие портал. Актеры рассаживаются рядом со зрителями, ждут любительского спектакля, который, по Горькому, долго готовился, да так и не состоялся. Здесь со спектаклем тоже не задалось. Перформанс Калерии в костюме с иглами-антеннами для связи с космосом смотрится пародией на монолог Нины о Мировой душе и так же проваливается, а попытка Юлии и Семенова сыграть спектакль про любовь хозяев дома резко обрывается, и сами хозяева и гости по одному выходят на сцену со своими монологами-моноспектаклями. Если первое действие можно условно считать обвинительным, там каждому предъявлен счет в человеческой несостоятельности, во втором каждый «обвиняемый» берет слово и становится собственным адвокатом. Я не буду пересказывать аргументы всех и каждого, они разные. Но есть и общее. Все они родом из 90-х, все с трудом и разными способами вырвались из нищеты и не готовы терять сегодняшних позиций. А единственный способ их сохранить — это конформизм. И он становится их идеологией. И даже Варя, наиболее пылкая обличительница моральной несостоятельности людей своего круга, состоящего из НЕУДачников, поначалу выступает в роли этакой Норы, объявляя об уходе от мужа, а потом ложится на лежак, и становится ясно, что никуда она не уйдет, и все будет продолжаться по-прежнему. Постепенно на лежаки укладываются и все остальные персонажи. А на экране мы видим разгорающееся пламя лесного пожара, все ближе приближающегося к дому. Но никто не двигается с места, предпочитая поплотнее закрыть окна и двери, чтобы не слышать запаха гари…

    

В первом действии актеры и играют по законам традиционного психологического театра, второе вмещает в себя и игровые элементы театра в театре, и элементы вербатима (актеры принимали участие в написании собственных монологов). Несостоявшееся самоубийство Рюмина и укладывание всех героев на пляжные лежаки как метафора их демонстративного отказа от любого действия поставлены в комедийно-фарсовой манере, а финальный монолог Шалимова, обращенный в зал и разрушающий четвертую стену, решен как откровенная публицистика. Правда его необходимость вызывает у меня сомнения и кажется некоторым перебором. Что же касается самих монологов, при всей своей содержательности, они мне показались несколько затянутыми , из-за чего действие начинает пробуксовывать, а мое зрительское внимание — рассеиваться.

   

В спектакле нет горьковского обличительного пафоса по отношению к героям, но акаоправдания тоже нет. Есть попытка всмотреться в них, понять и услышать. А выводы каждый зритель сделает сам. И подобная режиссерская позиция мне крайне импонирует. И ещё одна ремарка.

 

В программке к спектаклю написано: «Новый дом Басовых становится сценой, где разыгрываются маленькие трагедии обычных людей, когда все тайное становится явным, а значит, жить «как раньше» — больше не получится». Я не знаю, кто автор этого текста, но позволю себе не согласиться. Мне кажется смысл спектакля как раз в обратном — все эти маленькие трагедии и разной величины скандалы ровно ни на что не влияют — хмель сойдет, и жизнь будет продолжаться как прежде. Если, конечно, пожар не докатится до дома... 

The article mentions:


Peoples:

perfomances: