Трагедия положений

LT: Карина, пьеса «Наизнанку» – о домашнем насилии. Что побудило вас высказаться на эту тему?

КАРИНА БЕСОЛТИ: Мне кажутся необходимыми любые высказывания, подсвечивающие такие проблемы, как домашнее насилие. Каждую публикацию, общественную дискуссию или новое волонтёрское движение я воспринимаю как реальную попытку сделать мир чуть лучше. Тема домашнего насилия обсуждалась и раньше, но сейчас зазвучала как-то особенно громко, вышла из полутени. Резонансные случаи последних лет запустили в обществе важные разговоры о законах, которые должны работать и защищать жертв домашнего насилия. Как наблюдатель и активный участник информационного поля, я не могла остаться в стороне и, формулируя собственные мысли на этот счёт, написала пьесу для фабрики нарративного театра «Дисциплина».

В основе сюжета история, произошедшая в одном из горных посёлков Северного Кавказа, где из семьи крадут девушку и принуждают к замужеству. Вы родились и выросли на Кавказе. Насколько эта история соответствует современному социокультурному контексту?

Кража невесты, к сожалению, довольно распространенная практика. Очень много женщин в моем окружении именно таким образом вышли замуж. Но у этого явления в его современной интерпретации есть нюансы. Кража невесты сегодня в большинстве случаев происходит по взаимной договоренности пары. Скажем, это наименее финансово затратный и быстрый способ узаконить отношения, пусть и сомнительный.

Часто про кражу невесты говорят как о традиции,
но это неверно. Традиция как раз осуждает это явление,
приравнивая его к серьезному оскорблению
чести семьи девушки

 

То есть говорить о том, что это «принуждение к замужеству», можно только в каких-то исключительных случаях. Но я о них слышала. Часто про кражу невесты говорят как о традиции, но это неверно. Традиция как раз осуждает это явление, приравнивая его к серьезному оскорблению чести семьи девушки. Пусть это не приводит к кровной мести между родами, тем не менее две семьи проходят целый ряд ритуалов, чтобы примириться. Осетия, откуда я родом, – это не дикий край, а светская республика, в которой очень комфортно жить. Хотелось бы, чтобы при просмотре спектакля люди не выносили поспешных суждений. Для этого у сторонних наблюдателей может быть недостаточно знаний об особенностях жизненного уклада и системе ценностей жителей определённого региона.

Но разве вы не акцентируете на этом внимание, сообщая, что героиня едет расследовать самоубийство сестры на Северный Кавказ?

Работая над текстом пьесы, я старалась избегать каких-либо обобщений. Да, это неизбежно, что тему домашнего насилия я выношу из того контекста, который знаю. Было бы странно, если бы я вдруг решила писать про домашнее насилие, описывая опыт гипотетической семьи из Новосибирска. Как транслировать то, чего не знаешь, без длительного исследования или собственного опыта нахождения внутри? «Наизнанку» – лишь один из тысячи примеров того, что происходит вокруг каждого из нас. Суть в том, что, если за закрытыми дверями творится зло, оно одинаково и чудовищно везде – неважно, на Кавказе это происходит или в Новосибирске.

Театральный критик и эксперт «Золотой маски» Татьяна Тихоновец считает, что спектакль говорит и о колоссальном разрыве поколений, который неминуемо ведёт к новой реальности, но этот процесс не обходится без жертв.

С одной стороны, это так. Неизбежно кто-то за кем-то не успевает, но пытается навязать свои взгляды, ценности, правила поведения. А с другой стороны, большинство ограничений, мешающих самостоятельно принимать решения, распоряжаться своей жизнью, связаны не столько с давлением извне, сколько с готовностью проявить волю, взять на себя ответственность. Я и по себе это чувствую. Начать изменения внутри себя, чтобы спровоцировать какие-то изменения вокруг, порой намного сложнее, чем вырваться из чужого дома или ненавистных обстоятельств, сбежать.

Может быть, поэтому большинству людей сложно понять жертв насилия, которые как будто бы сами виноваты в том, что с ними случилось?

Позиция «сама виновата» – самая безжалостная реакция, потому что уничтожает чей-то пережитый опыт, чью-то выстраданную жизнь. Я понимаю, откуда это раздражение: очень сложно погружаться, всматриваться в чужую боль, вслушиваться в человека, пытаться его понять. Не выносить оценочных, быстрых суждений, не осуждать – это сложно, потому что требует колоссальной внутренней работы. Кто к ней безоговорочно готов? Я вот не готова. Но хочется верить, что время научит меня большей чуткости и вниманию.

Кто, по-вашему, новый герой в пьесе и чем он может заинтересовать зрителя?

Фариза. Девочка, которая выросла в той же среде, что и её погибшая сестра, но нашедшая в себе силы вернуться и сковырнуть эти рубцы снова. Она видит зло, но идёт с ним сражаться. Она понимает, что многим рискует, ища ответы на неудобные вопросы, но не может остановиться, потому что понимает – другого пути нет.

Владислава Куприна, театровед, театральный критик, завлит МТЮЗа, педагог ГИТИСа, член экспертного совета премии «Золотая маска»:
Мне не показалось, что «Наизнанку» – это история про всех. Как и то, что это история с оппозицией «сильный – слабый», «счастье – несчастье». Всё это характерно для русского психологического театра, где каждый человек должен быть представлен в некой сложности, в развитии. А в этой пьесе представлены структуры мира. Текст написан так, что все действие происходит за час. Все подробности словно отжаты вакуумом. Здесь нет никакой подробной бытовой и человеческой жизни, только манифестируемые структуры, в которых есть взрослые (Лида, Аида, Славик, Вадим) и дети (Фариза и Астемир). И мы смотрим на историю именно глазами этих двух детей, начиная с первой сцены, где игра, радость, трансляция абсолютной нормальности, до потрясающего финала, где демонстрируется абсолютное отчаяние и вскрывается нарыв. При этом мы не подключаемся к этим людям на сцене. Нам интереснее наблюдать, как функционирует этот мир. Мы смотрим не на большую историю человеческих жизней, а на то, как властные и патриархальные структуры реализуются через людей.

В статье упомянуты:

• Наизнанку