Премьера
В ближайшее время премьеры не запланированы!
Вызов времени: пыль или цемент
15 июня 2020Антон Веселов Континент Сибирь Online
В спектакле «Цемент» маски сброшены, властвует только вирус большой идеи. Объединяющие жидкости страха, слабости и отсутствия смысла подрывают иммунитет строителей нового мира, а цементный завод воочию «пожирает мой лес». У Бетехтина все связано одной цепью — стилистика 1920-х, язык Андрея Платонова (для меня он, а не автор соцреалистического романа «Цемент» Федор Гладков определяет понятийный ряд 1920-х) и страсть Хайнера Мюллера, чеканящий шаг ужас и серебристо-гламурные голограммы, минималистичная и такая пластичная «стена», определяющая и социальное положение, и преграду, и результат. Пронзительные (и так по-разному высказанные) монологи. Пригвождающая звуковая оболочка — как нормировка, как постоянная боль или усталость. Все тут есть — немного Прометея, след Сизифа… Надрыв подачи и трепет текста, который неслучайно временами звучит гекзаметром. Хайнера Мюллера после такой экспрессивной подачи и очень своевременного обращения президента РФ хочется цитировать страницами, от «Россия опять принадлежит березам» до «Мы заняты производством выживания, товарищ». Прежде чем дать слово режиссеру-постановщику, хочу привести еще одну цитату, универсально описывающую российскую жизнь не только последние сто лет, но, кажется, абсолютно всегда: «Мы до конца не дойдем, когда мы лишь издали увидим цель, земля все еще будет нуждаться в крови. Одни захлебнутся в крови других, знаем мы только одно: у нас крови больше».
— Никита, помимо художественной цели, вы ставили перед собой задачу вернуть новосибирским зрителям Федора Гладкова и Хайнера Мюллера?
— «Старый дом» давно уже это сделал — именно здесь много лет назад состоялась одна из первых в России постановок «Медеи» Хайнера Мюллера. Главные роли в этом спектакле исполняли Сергей Безродных и Халида Иванова. Сегодня они уже мэтры российского театра, и оба они заняты в «Цементе». Это невероятно — они видели Мюллера живым! Великому немцу, кстати, новосибирская «Медея» понравилась.
— Ваш «Цемент» — попытка войти в одну реку дважды. Что за «Цемент» был в вашей судьбе два года назад?
— «Цемент» вышел из лаборатории «Актуальный театр», которая ежегодно проводится в театре «Старый дом». Каждый раз трое-четверо приглашенных молодых режиссеров за пять дней ставят полноценный эскиз спектакля. Причем выглядеть он должен как «настоящий» репертуарный спектакль. Никто не должен догадываться о «скороспелости».
— Насколько эскиз далеко ушел по форме и содержанию от театральной читки?
— Это чтение наизусть «на ногах». На самом деле нужно уже определиться с театральной формой спектакля, понять способ существования актеров на сцене. Так вот, два года прошло, и мы вернулись к этой работе, что тоже очень сложно — второй раз влюбиться. Но мы этот путь прошли и снова влюбились.
— Эскиз сильно отличается от спектакля?
— Сильно. Срок жизни эскиза — пара недель. А тут прошло два года. Я стал другим, актеры стали другими. Ситуация в стране сильно изменилась. Одним словом, другим стало все. Приходится искать, открывать что-то для себя новое. Каждый участник постановочной команды и актерского ансамбля влияет на режиссерский замысел. Это, знаете, как общий ток и разное сопротивление каждого. Каждый проводит, передает идеи по-своему — так и получается спектакль.
— У меня дурацкий вопрос: зачем нужна такая форма, как эскиз, если замечательные ходы, которые уже приняты публикой, не используются в чистовом спектакле? Жалко ведь!
— Нет, не жалко. Художник рисует этюды, режиссер делает эскизы. Не все попадает в итоговую «картину». К тому же мы делаем поправки на то, как реагирует зал. Мне важно, чтобы Хайнер Мюллер прошел на сцене «Старого дома» не один раз.
— Столетие, прошедшее со времени написания «первоосновы» — романа Федора Гладкова, — в очередной раз напоминает о цикличности истории. Описываемые события кажутся весьма актуальными для современной России.
— Пьеса Хайнера Мюллера — самостоятельная, но написана она по роману Федора Гладкова. Этого писателя точно знают зрители старшего поколения — роман «Цемент» был включен в обязательную школьную программу. И мне кажется, что этот советский роман в жанре соцреализм молодые могли и не узнать, если бы не Хайнер Мюллер. Я не берусь оценить роман Гладкова как литературное произведение. Знаю только, что он написан по впечатлениям о 1921 годе, об очень тяжелом времени перехода от военного коммунизма к новой экономической политике. Это голод, повсеместная разруха, разрушенные жизни и обстоятельства. Идет гражданская война, причем самая тяжелая — в голове каждого жителя новой страны. Не понятно, что делать, как дальше жить, кто нас поведет. И тут Гладков являет нам героя — красноармейца Глеба Чумалова, вернувшегося в родной город с фронта. Дома он пытается спасти градообразующее предприятие — цементный завод. Дальше в дело вступает Хайнер Мюллер. Его интересуют античные мифы. И он находит в советском романе сразу несколько: о Сизифе с его бессмысленным трудом, о совершающем подвиги Геракле и о его жене Медее. Миллер на фундаменте Гладкова создает этакий советский миф-утопию и тут же разрушает его антиутопией. Пока Глеб воссоздает завод, у него рушится семья, умирает ребенок. Ведь чтобы совершить труд — нужно забыть обо всем и стать машиной. Хайнер Миллер — это философ и драматург. И как любой философ, он ищет ответ на вопросы, кто мы есть, зачем мы есть, кто такой есть человек. Мы все в ожидании героя. Кто-то должен стать жертвой, принять все на себя. Пьеса Хайнера Миллера актуальна всегда. Людям во все времена нужен этот Данко, который поведет нас в светлое будущее, который вырвет для нас сердце. Пока этого героя нет, мы все находимся во власти живота. С чем прежде всего сражается герой Гладкова, а потом и Хайнера Мюллера — не только с ленью, но и с человеческой физиологией. Люди по всей природе не герои — им страшно, им хочется есть. И тем не менее большинство чувствуют элементы подвига в своем обывательском существовании: «Я живу в этой сложной стране, в этом некомфортном городе на свою маленькую зарплату — я выживаю как герой». Но нет ведь, мы не герои. Критерий героизма простой — самопожертвование во имя большой идеи, блага для всех. Не стоит об этом забывать.
— Кажется сейчас произведения Брехта, Гладкова и многих других столетней давности внезапно стали невероятно актуальными. Почему «Цемент» словно бы написан о нас, о нашем времени?
— Что такое «Цемент»? Это пыль. Которая может быстро разлететься, стать ничем. Цемент становится основой, фундаментом, только когда есть связующее вещество — вода. Для меня это главная аллегория. Я из поколения 30-летних. Какая идея связывает представителей моего поколения? Какая национальная идея припасена у нашей страны? Нас сдерживают границы, язык, несколько скреп — побед, которые нам уже давно не принадлежат, это победы наших отцов и дедов. Нами правит миф денег, миф крупных корпораций-брендов… А вот общей идеи у нас нет. Но она появится. Как это было сто лет назад — у людей 1917–1921 годов просто не было ведь другого выбора, они неизбежно сплотились вокруг сверхидеи о новом индустриальном и социальном обществе. Иначе они, наши бабушки и дедушки, и их страна — наша страна — стали бы пылью.
В статье упомянуты:
Люди:
спектакли: