Главный режиссер «Старого дома», автор постановок в БДТ и театре имени Ленсовета в родном Петербурге, и в «Ленкоме» в Москве открыл фестиваль «Хаос» премьерой, инсценировав роман Достоевского «Идиот».

Банальный вопрос, но все же: почему «Идиот»?

На мой взгляд, надо периодически обращаться к крупным эпическим сюжетам, смотреть, где они могут существовать в сегодняшней реальности. Ведь в глобальных вечных произведениях кроются главные вопросы по важнейшим темам, которые тревожат каждого из нас: вера, достоинство, любовь, смерть. Ни одного человека они не минуют — все мы задумываемся об этом редко, но глубоко или судорожно. Работа над «Идиотом» стала для нас мощным погружением в психологическую историю: мы разобрали ее так, как я, пожалуй, никогда не разбирал драматургическое произведение. Это очень увлекательно — находить персонажей в сегодняшнем времени.

Осовременивание действия — достаточно популярный режиссерский прием. Почему он столь актуален сегодня?

Когда я был студентом, мой учитель, профессор Вениамин Михайлович Фильштинский говорил, что мы должны находить мотивы и сюжеты, предлагаемые на рассмотрение зрителю, в формате «здесь и сейчас». И эта формула придумана не современными режиссерами — это вечная истина. Например, Шекспир брал древние легенды и хроники и делал их актуальными текстами. Кстати, Федор Михайлович Достоевский говорил о себе: «Я современный писатель». Найти сюжет Достоевского в сегодняшней реальности — дело непростое. И опять же для этого нужно ответить на сотню вопросов, начиная с того, на какой улице в Петербурге сегодня могла бы находиться квартира Епанчиных, и заканчивая тем, может ли в наше время существовать рядом с нами Иисус Христос.

В афише заявлено, что постановка идет четыре часа двадцать минут — достаточно серьезный тайминг для спектакля, особенно сейчас, когда жизнь настолько ускорилась, что каждая минута на счету.

Роман «Идиот» невозможно уместить в два часа, особенно если мы хотим сохранить основной событийный ряд произведения. Его нельзя «конвертировать» в дайджест — зритель будет разочарован. У меня никогда не было и не будет проблем с метражом. К примеру, спектакль «Лерка», который я поставил в 2009 году в Петербурге, имеет продолжительность три часа сорок минут и до сих пор идет в «Балтийском доме». Этот сценический мир затягивает, возникает ощущение сопричастности, и такого эффекта невозможно добиться в короткометражке. Ведь тогда мы стараемся эмоциональную палитру «отжать», уложив в заданный промежуток времени, а «длинная дистанция» дарит другую глубину, эмоциональное потрясение, шок. Это особый эффект, особое зрелище, которое на протяжении долгого времени после просмотра будет сопровождать зрителя, нанесет ему душевную травму и останется с ним навсегда.

Кстати, ваша самая первая постановка «Эдип-царь» для петербургского «Театра на Литейном» тоже была долгожителем, и именно благодаря ей ваше имя стало известно в театральном мире.

Да, спектакль шел, пока артисты не повзрослели. «Долгоиграющие» проекты — еще одна причина, почему мне интересно ставить глобальные эпические сюжеты.

В театрах Москвы и Петербурга вы работаете с известными актерами. Есть ли особая «магия» во взаимодействии с великими артистами?

Конечно, впечатления от встреч с такими личностями, как Олег Басилашвили или Алиса Фрейндлих, остаются с тобой навсегда. Работа с Максимом Авериным — так же важная часть моей жизни: он невероятно талантливый артист, мастер высочайшего уровня, который собственным примером показывает, как нужно отдаваться своему делу. Но некоторых артистов труппы «Старого дома» я тоже считаю образцом своей профессии. И это не пустые слова: у нас мощная актерская команда, с которой нашел бы творческое самозабвение любой режиссер — выдающиеся мастера были бы удивлены природной одаренностью, самоотдачей и трудолюбием наших актеров.

Кстати, почему три года назад вы согласились на предложение «Старого дома» занять пост главного режиссера театра? Обычно люди стремятся в культурную столицу, а не наоборот.

В «Старом доме» я ставил свой дипломный спектакль — меня порекомендовал мой педагог Вениамин Михайлович. Постановка рождалась тяжело, и я даже хотел бегством завершить эти мучения, но, в итоге, она состоялась и была успешной. И вот спустя семнадцать лет «Старый дом» зовет меня к себе. Конечно, я согласился. Выпустил «Вишневый сад», а через какое-то время получил предложение творчески возглавить театр. Свой театр дает любому режиссеру больше возможностей: если удается объединить артистов, а желательно и весь коллектив, одними художественными идеалами, то можно добиться гораздо более серьезных результатов.

Вы учились на курсе Фильштинского вместе с Константином Хабенским, Михаилом Пореченковым, Ксенией Раппопорт. Судя по всему, конкурс в институте был серьезным.

Для меня до сих пор загадка, как я поступил, ведь я никогда не пробовал себя в актерском деле. Но не прошел на режиссерский факультет, и выхода не было. В итоге, мне несказанно повезло: я был единственным учеником-режиссером у Вениамина Михайловича, поэтому у меня было столько возможностей для практики!

Почему не воспользовались шансом стать артистом?

Я всегда мечтал о режиссерской профессии. Ведь режиссер, как Бог, сочиняет сценическую реальность и создает новые художественные миры.

Фото Ольги Вардугиной